Широки врата

Вся ее жизнь проходила в той же плоскости. Она трудилась, чтобы совершенствовать свое искусство, а также свой ум и характер. Она не терпела никакого легкомыслия или цинизма, и, когда она слышала что-либо подобное, то выражала своё неудовольствие молчанием. Она только что приобрела большой опыт и светилась энтузиазмом в отношении его. Она нашла в русских родственные души. Seriosniye ludi были заинтересованы в переделке их мира в соответствии с рациональными принципами. Там были и коррумпированные и потакающие своим желаниям лица, конечно, и корыстные политиканы. Но масса молодых людей выросла с идеей создания свободного рабочего содружества. Все они усердно трудились, обучаясь и задумываясь. Они были пионерами, не так уж отличавшимися от тех предков Бесс, высадившихся на суровом и окаймленном скалами побережье, трудившихся и терпевших испытания за право следовать своей совести.

Юноша, кого Ланни однажды назвал пастушком из древней Иудеи, теперь был мужчиной тридцати лет. Высокий и стройный, с большими темными глазами, вьющимися черными волосами, и с добродушным выражением лица. Но не без аскетизма, ибо он был потомком пророков, а его предки учили предков Бесс. Ведь со старым древнееврейским заветом в руках пуритане нашли мужество бросить вызов бурному океану, риску голода и жестокости дикарей. Таким образом, эти два были едины в своей вере, как в искусстве, так и в подтверждении своей веры, которое они нашли в Конгрессе Коминтерна, который собрал четыреста мужчин и женщин из пятидесяти стран земли. Какие там были выступления, какие парады и торжества и, прежде всего, какая музыка! Для еврейского скрипача и американского концертмейстера это стоило многих лет напряженной работы, чтобы выйти на сцену и сыграть концерт Чайковского для такой жаждущей и благодарной аудитории.

XII

Ланни слушал их рассказы, и ему захотелось иметь такой же склад ума и такую же твёрдую и ясную веру. Но в любом случае, он мог свободно их слушать, не испытывая никакого чувства вины! Он мог разговаривать с кем хотел, не думая, что может не угодить своей жене! Он рассказал им о своей беседе с Гитлером и то, что фюрер сказал о конгрессе Коминтерна, а затем то, что Ирма сказала фюреру. Ланни спрашивал себя снова и снова: «Она на самом деле так думала, что или это был просто взрыв ярости?» Он задал этот вопрос Ганси и Бесс, и Бесс ответила: «Эти нацисты будут роиться в Шор Эйкрс, а она будет держать самый элегантный салон для антисемитов».

Ланни упомянул о странной семье, у которых он сейчас проживал. Перглеры слышали о Робинах и хотели встретиться с ними. Так, к закату пансионер привёз своих родственников назад в Зальцбург. Он упаковал свою сумку и оплатил свои счета, а затем пригласил семью на большой прощальный ужин, а также на концерт уникального американского контральто негритянки Мариан Андерсон, приведшей утонченную европейскую публику в восторг своим одухотворённым пением. Идеальный вечер, за исключением того, что на прощанье влюбленная Густи упала в обморок, и Ланни пришлось везти ее и ее мать домой на машине. Он внес девочку наверх, в квартиру, и она снова упала в обморок на его руках. Это, конечно, послужило драматической кульминацией фестивальной недели.

После полуночи трое путешественников отправились в путь, и провели ночь в придорожной гостинице. На следующее утро они катили на юг через перевал Бреннер с его крутыми горными склонами, покрытыми соснами, с его ревущими потоками и небольшим зеленым озером. Здесь был основной проход в Италию, через который шли тевтонские завоеватели. В течение шестисот лет историки насчитали шестьдесят шесть императоров, которые пересекали эти двадцать пять миль. Для Ланни Бэдда наиболее реальной была императрица по имени Ирма Барнс, которую он возил по этим склонам несколько раз. В последний раз меньше, чем два года назад, после их тщетной попытки вызволить Фредди Робина из концентрационного лагеря Дахау. Ланни об этом не обмолвился суровой внучке пуритан, но половина его существа тосковала по Ирме, и он продолжал думать: «Мог ли я позволить ей уйти?»

КНИГА ЧЕТВЁРТАЯ Правда всегда на эшафоте [111]

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Когда мы расстались [112]

I