Шипы Черного Ириса

Вампиры как-то незаметно перешли на неизвестный мне язык. Я никогда подобного не слышала, возможно, какой-то малоизвестный диалект.

Я устроилась поудобнее в кресле и незаметно задремала.

Этот сон был странным. Перед глазами все плыло, будто я смотрю на мир сквозь воду. Меня волокли за руки по выложенной камнями мостовой. Я слышала крики. Много криков. Вопили женщины и мужчины, плакали дети. Это было плохое место. Здесь столько людской боли. Кажется, не кричала только я, но не потому что не хотела, а потому что не могла.

— Ты опять уснула? — голос Амадея был совсем близко. Он буквально вырвал меня из страшного места.

Я разлепила веки и встретилась с зелеными омутами. Вампир сидел на корточках перед креслом и разглядывал мое лицо.

— Устала?

Мне хотелось сказать — да. Но я вспомнила, как он отреагировал в прошлый раз. Мне пришлось драться с Николь. Я не хотела, чтобы он злился. Я боялась его злости, потому что она приводила к непредсказуемым последствиям.

— Нет, — ответила я.

— Ты лжешь! — припечатал он.

Я уже столько раз ему врала с момента пробуждения, что удивилась его догадливости. Раньше прокатывало, он мне верил, а сейчас нет.

— У тебя усталый вид, — заметил вампир. — Ты голодна?

Я вздрогнула всем телом.

— Нет, не надо, пожалуйста! — взмолилась я.

Амадей выпрямился, потом плавно поднялся на ноги.

— Николь ждет тебя за дверью.

Я поднялась и направилась на выход. Стас сидел за одним из компьютеров и быстро печатал. На меня он даже не посмотрел. Но я уже начала замечать, что вампиры полностью концентрируются на чем-то одном.

В коридоре действительно стояла Николь. Не успела я выйти, как она схватила меня за руку и поволокла к лестнице. Около нее остановилась и пошла уже медленнее. Меня она выпустила. Я двинулась следом.

Честно говоря, вопрос моей одежды меня не трогал, но он волновал Амадея. Если бы я отказалась, он бы заставил. Чем больше проходило времени, тем меньше мне хотелось испытать ту боль от неповиновения. Нет, я ясно осознавала, что если припрет, еще не раз буду сопротивляться, но все равно боялась Приказа, как огня. Прошел всего день, а влияние этого вампира на меня уже так сильно, что я боюсь его гнева. Что будет со мной, моим характером через год?

Самым очевидным решением проблемы было бы придушить Амадея подушкой. Ощущение клетки душило, мешало нормально думать. Понимание, что я нахожусь полностью в руках вампира, завишу от его придури, заставляло кровь стынуть в жилах. Я против убийств, и с Николь мне удалось избежать травм, но со Стасом я была готова его убить. И не видела в этом ничего плохого, это казалось необходимым. Прошел день в новой расе, а я уже так сильно отличаюсь от людей? Похоже на то. Что будет, если Амадей велит убить кого-то? Я не знала, но склонна думать, что соглашусь. И это всего спустя день. Что будет через сто лет его 'воспитания'? Эльзе сейчас четыреста, и он снял с нее оковы, то есть дал свободу, это, конечно, лучше, чем вечность в его подчинении. Но я даже близко не представляла, что такое четыре сотни лет! Кем я стану за это время? Полнейшим монстром? Очень может быть…

К тому же, исходя из их беседы, меня могут попытаться убить в самое ближайшее время. Причем из-за его ошибки. Как же я его ненавижу! Но с другой стороны, Стас четко дал понять, что убить захотят и Амадея, а он пообещал, что не даст меня в обиду. Хочу ли я, чтобы он защищал меня ценой своей крови? И ответ — нет!

Что теперь меня ждет? Что Амадей со мной сделает? Что с ним сделаю я? Вопросы, вопросы, столько вопросов и ни одного ответа. А те, что есть, мне очень не нравятся.

Мы дошли до одной из комнат, и Николь пропустила меня вперед. Свет включился автоматически. Я закрыла дверь, прислонилась спиной к ней и сползла вниз. Хотелось плакать, но слез не было. Хотелось покричать, но что это даст? Хотелось сжаться в комочек и подождать, пока все проблемы пройдут или их кто-то не решит. Состояние было близким к панике, и я не знала, как себя успокоить.

Николь протянула мне стакан воды. А сама стояла с бокалом белого вина.

— Я слышала, что нововозрожденным нельзя вещества, изменяющие сознание, так что алкоголь и прочее мы обязательно попробуем, но позже! — она говорила очень уверенно, как старшая сестра.

Я улыбнулась и выпила пару глотков воды. После крови она показалась особенно вкусной.

Николь села напротив меня в позе лотоса.

— Дай угадаю, он не спросил твоего мнения, когда выбрал?

Я судорожно вздохнула и покачала головой. Внезапно поняла, что он и своего мнения не спрашивал. Просто решил, что так нужно. Вампирские инстинкты, как он сказал. Мы оба — жертвы обстоятельств. И мне было жаль его чуть больше, чем себя.

— Н-да, дорогая, а тебе не позавидуешь! Хотя вампиры мало интересуются мнением людей, только делают вид. Я могу тебя успокоить, когда сама станешь Создателем, поймешь его.

Я посмотрела на девушку. У нее были глаза похожие на глаза Стаса, только в них было больше синевы, а у него больше серости.

— Ты тоже не станешь спрашивать мнения своего птенца. Стас постоянно говорит, что это вопрос выбора Создателя, но никак не его жертвы.