Шипы Черного Ириса

Она встряхнулась, как собака, вылезшая на берег из воды, и медленно пошла на меня. Я почти видела ее энергию. Частицы силы доходили до меня. На мгновение она прикрыла глаза, а когда распахнула их, поток энергии снес меня к центру зала. Я врезалась спиной в одно из кресел. И вместе с ним рухнула на журнальный столик.

Николь шла ко мне медленно, и я больше не слышала ее шпилек. Она готовилась к новому удару. А я лихорадочно соображала, что делать. Воздух завибрировал и отхлынул от меня. Первым ударом она подбила мне ноги, и я растянулась на полу. Вторым приложила, как прессом. Я словно оказалась между молотом и наковальней. Я слышала, как трещат волокна деревянного пола под давлением ее силы. Николь занесла руку назад и вытащила из-за пояса короткий нож, больше всего похожий по размеру на дротик для метания, но с широким лезвием и рукоятью. Маленькое и незаметное оружие, но что-то мне подсказывало, что если она пожелает, то нарежет меня ломтиками этим ножичком. Я взвыла.

Просить о пощаде Амадея бессмысленно. Он меня ненавидит и наверняка ловит настоящий кайф от того, что меня сейчас убьют. А в том, что убьют, я не сомневалась. Достаточно было просто всмотреться в глаза Николь, чтобы понять — она ради своего вампира убьет кого угодно. Я чувствовала, что ее преданность вампиру безгранична и не имеет вопросов: а зачем? А правильно ли я поступаю? А можно ли так поступать?

Моя суть рычала и требовала ее выпустить. И я разрешила. Просто расслабилась. В следующий миг мир переменился. Он оказался заполнен энергией, магией: потоки Николь, которая ни капельки не устала, потоки Амадея, которые были запрятаны так далеко, что я лишь ощущала слабый отголосок его силы, потоки людей, крови и множества смертей. Все это было так ярко и красиво, что я забылась. Мне стало совершенно плевать, что меня идут убивать.

Сила Николь нежно-кремового оттенка, как крем-брюле, подкрепленная искренней любовью к своему вампиру, метнулась ко мне. Потоки ее магии были длинными, но узкими и шли по дуге, как круги по воде. Она не контролировала их. Это был просто выброс энергии, как выдох. Шириной поток не больше тридцати сантиметров, но вот по длине все пять. Она направила поток так, чтобы придавить меня еще раз. Ей нужно было меня зажать между полом и собственной силой.

Моя энергия прошлась по позвоночнику и выплеснулась из тела. Легко подкинула ее пресс, как картонку. Как только я смогла двигаться, то перекатилась в сторону. Ее удар пришелся по полу. Разрубив ковер, паркетную доску и достав до бетонных перекрытий. Я встала на четвереньки и приказала своей сути.

Мой поток разорвал ее энергию в клочья. Это как сравнивать челюсти хомяка и питбуля. Я успела увидеть ее расширяющиеся от удивления глаза. Мой поток вынырнул из-под пола, обвил тонкие ножки. А когда девушка рухнула на пол, обвил и руки, зафиксировал шею и грудь.

Она рвалась изо всех сил. Ее нужно было успокоить. Я всмотрелась в ее эмоции, которые клубились вокруг нее. И вспомнила свои. Представила в подробностях испытанные ощущения. Мой поток тут же скопировал увиденное и влился в ауру девушки. Три долгих секунды — Николь застонала и потеряла сознание.

Я опустилась на колени и прикрыла глаза. Загонять собственную суть, брать ее на поводок оказалось сложно, но она или оно слушалось. Скрывалось где-то в глубинах тела и души заодно. Когда я снова открыла глаза, мир стал прежним. Я больше не видела магии.

Вестибюль был разрушен. Большая часть ковра безнадежно испорчена, как будто по нему прошлись скальпелем. Мебель перевернута и откинута к стенам. Как так получилось?

Девушка лежала метрах в пяти от меня лицом вниз. Я прислушалась и услышала ее слегка неровный пульс и слабое дыхание.

— Что здесь происходит? — мальчишеский голос Стаса заставил меня втянуть голову в плечи.

Вампир шел к нам легкой расслабленной походкой, но лицо у него было…

— Я спросил, что здесь творится?!

— Твоя слуга увидела нововозрожденного вампира, — спокойно ответил Амадей, — и, как я понял, ты дал очень четкий приказ не пускать сюда нововозрожденных…

— Да, они плохо контролируют голод и могут устроить бойню… — парень осекся, рассмотрев, наконец, мое лицо. — Мадемуазель, это вы?

Я попыталась улыбнуться. Стас подошел к девушке и поднял ее на руки.

— Она жива, — поспешно сказала я.

— Что вы сделали? — вампир всматривался в лицо своей слуги.

— Просто дала ей ощутить мое состояние, — объяснила я.

— И сколько вы были без сознания?

— Минут двадцать, — неуверенно припомнила я тот случай, который заставила прочувствовать девушку.

— Значит, она придет в себя через пять.

Стас подошел к одному из перевернутых диванов и ногой вернул его в исходное положение. Положил Николь и резко развернулся к Амадею. На его лице все еще была светлая мальчишеская улыбка, но в глазах стояла обида. Стас не злился, ему было обидно, как будто его предали.

— Да, — сказал Амадей, — Аврора — мой птенец.

— Ты стравил моего слугу и своего птенца?!

Амадей поднял руки, признавая поражение. Жест вышел очень нелепый, потому что в одной из них он держал приличных размеров ноутбук.