Шиноби Мрачного Рассвета

На землю Итачи бросился рефлекторно, даже не успев понять, что именно заметил шаринган. Но инстинкты не подвели — нечто едва слышно прошелестело над головой, тронув ветерком волосы. Реакция Шисуи оказалась ничуть не хуже, позволив тому увернуться. Но…

- Юна!

Подготовка куноичи не смогла сравниться ни с рефлексами АНБУ, ни с техниками Мертвителя.

На мгновение Итачи оцепенел, наблюдая, как распадается на части тело Юны. Один разрез пришелся поперек талии, развалив куноичи пополам, второй наискось перечеркнул грудь, отделив голову и руку. Шаринган позволил ухватить то безжалостное мгновение, когда разрезы еще казались лишь темными росчерками. Почти неопасными, наверняка излечимыми…

А потом расчлененное тело рухнуло в траву.

Итачи слишком поздно понял, что это значит. Остановить Шисуи он уже не успел.

Мертвитель был на высоте. Техники разили быстро, точно, одновременно. Багровое зарево странных фуин; темные серпы, вырывающиеся из облака праха; созданные из того же праха Щиты, встающие на пути атак…

Атак, которых нет.

Шисуи не нуждался в печатях. Доли секунды мангеке шарингану хватило, чтобы захватить противника в иллюзию. Финт, отработанный тысячи раз. Одно гендзюцу, десять шагов.

Удар меча.

Вакидзаси вошел Намикадзе под челюсть, снизу вверх. Вложенной Шисуи силы хватило, чтобы пробить не только мозг, но и череп — кончик лезвия хищным клыком высунулся практически из макушки шиноби.

Вот и все. Они убили сына хокаге.

Предатели.

Но осознать крушение всех своих надежд и чаяний, дела всей своей жизни, Итачи не успел.

Наруто умер.

Тот-кто-стоит-за-спиной остался.

Со смертью Намикадзе Жуть никуда не делась. Наоборот, словно легкий осенний заморозок сменился разгаром лютой зимы, пришедшей из тех земель, где никогда не тает снег.

Шисуи не успел ничего.

Глаза резануло болью, мир вдруг стал объемнее и яснее. С болезненной отчетливостью Итачи видел, как распадается пылью его друг. Как проваливается в ворот куртки потерявшая опору голова, как в облаке праха оседает пустая одежда…

Вслед за пылью того, что было Шисуи, откуда-то из глубин души поднималась Тьма. Итачи вдруг все стало безразлично: Коноха, путь шиноби, Юна, возможная кара… Безразлично, кто прав, кто виноват. Его друг умер - только это имело значение.

И убийца. Еще имел значение убийца.

А живой мертвец медлил. Преступно, непозволительно для бойца такого уровня медлил.

«Саске», - понял Итачи, - «Его сдерживает то, что я брат Саске»

Тьма смотрела, как мертвая рука вытаскивает клинок из пробитой головы, как на глазах затягивается смертельная рана. Тьма требовала выбора: жаркое стремительное безумие или медленная безнадежная агония.

И он выбрал.

Глаз запульсировал, тьма вцепилась в Наруто хищным щупальцем, связывая разумы Итачи и его жертвы. Он знал, как это будет. Знание пришло вместе с тьмой. Будет мир без солнца и звезд, мир багрянца и мрака. Мир, в котором они останутся вдвоем. Палач и распятая на плите жертва. И все было так. Был мир багрянца и мрака, мир без границ. И жертва была.

Вот только распят на камне оказался совсем не Наруто.

Серые глубоко посаженные глаза, цепко и в то же время равнодушно следящие за палачом из тени капюшона. Потемневшая, обветренная кожа, сухощавое лицо уже немолодого человека.

- Зря, - не столько услышал, сколько прочитал по губам незнакомца Итачи.

И созданный мангеке мир разлетелся вдребезги.

Пленник словно вывернулся наизнанку, взорвавшись феерией обжигающих холодом лучей, линий… фигур?

Итачи подвели рефлексы. Отточенные рефлексы урожденного Учиха. Стремление отследить каждую деталь, каждую мелочь, малейшее движение. Взгляд скользил от узла к узлу, от знака к знаку. Разум тщетно бился, пытаясь осознать увиденное, представить невообразимое, собрать воедино элементы титанической головоломки… И увязал все глубже. Забывая о реальности, о тьме, о мести. Не замечая, как рвутся чакроканалы в глазах, как истекает кровью шаринган, пытаясь выполнить невозможное по воле хозяина.

Он почти справился. Почти смог. Почти увидел.

Храм, чьи шпили пронзают пустоту. Храм, чье основание уходит в бесконечность. Храм, что лишь обрамление алтаря.

Для Итачи больше не было Юны, не было Наруто, не было Шисуи. Храм занял его целиком, не оставив места иному. Завороженный, шиноби вглядывался в то, что расположилось на алтаре.

Вглядывался, пока оно не взглянуло в ответ.

И Учиха Итачи тоже перестал быть.

Глава тридцать восьмая

Минуты текли за минутами, сливаясь в часы. Ульгрим рассеянно шарил взглядом по приемной хокаге, обстановку которой успел изучить до последнего миллиметра. Незнакомый чунин, занимавший место секретаря, желания общаться не выказывал, отделываясь от мечника ответами, чья краткость балансировала на самой грани приличия. Скучный покой нарушали лишь периодически прокатывающиеся по незримому океану магии сигналы Варкастера: «все в порядке». Да еще собственные размышления о случившемся.