Шиноби Мрачного Рассвета

А Ооноке меняет тактику. Постоянно маневрируя, старясь оказаться в стороне от созданной Минато стаи кунаев, он подтягивает к себе землю. Тонкой струйкой камешки тянутся снизу, закручиваясь по орбитам вокруг цучикаге. Все быстрее и быстрее.

Ждать, во что это выльется, хокаге не собирается. Клинков в воздухе уже достаточно. Годы и годы он оттачивал владение Хирайшином, принося в жертву иные направления искусства шиноби, упрямо и последовательно сокращая сначала количество необходимых печатей, потом время на концентрацию. И сейчас годы обернулись единственной секундой. Секундой, за которую Минато облетел все маяки, направив клинки в цучикаге.

А потом активировал фуин, начиная второй акт спектакля.

Фокус прост: вокруг рукояти каждого куная обернута не одна фуин, а пара. Первая - маяк Хирайшина. Вторая - практически обычная печать хранения.

И два десятка кунаев превращаются в две сотни.

Что бы ни готовил Ооноке, ему уже не до того. Бросив каменную технику, он обращается к футону, исторгая во все стороны ударную волну, пытаясь смести летящие к нему клинки.

И дело, конечно же, не в остроте железа.

Минато удается вернуть на траекторию почти семь десятков маяков. Остальные откинуло слишком далеко, чтобы тратить на них драгоценные мгновения.

После футона настал черед джинтона - четверть мчащейся на цучикаге стали исчезает в белой вспышке.

А потом становится поздно - кунаи уже слишком близко, а с ними и хокаге. Рука Четвертого сжимается на предплечье лидера Камня.

На миг они встречаются взглядами, и Минато не видит в глазах Ооноке ожидаемого безумия, лишь спокойствие и сосредоточенность.

"Здравствуй, Минато".

"Здравствуй, Ооноке".

"Хороший бой".

"Хороший".

"Жаль, что так получилось".

"Да".

Минато кажется, что, найдись в бою время на диалог, он звучал бы так. Но времени нет - цучикаге наносит удар.

Настоящий мастер может управлять не только своей массой.

Легкие хокаге наливаются свинцом, неспособные сделать вдох, сердце застывает железным самородком, кровь тяжелой ртутью отливает от мозга. Многотонное тело падает к земле.

Но защищенный сенчакрой организм выдерживает испытание. На мгновение Минато становится точкой, и вот уже с хрипом делает вдох, переместившись к одному из маяков. Все поддерживать в воздухе больше нет смысла - они сполна выполнили свое предназначение. Отправив вверх лишь десяток и позволив себе вновь свободно падать, хокаге находит взглядом Ооноке.

Неподвижно зависнув, цучикаге рассматривает свою руку. Может показаться, что там, где его коснулся хокаге, остался обычный ожог. Но печать маяка хуже. Намного хуже. Минато больше не нужны кунаи, не нужно продолжать воздушный бой, уводя Ооноке от родной стихии. Одно усилие мысли, и он окажется рядом. Да, печать с чужой чакрой не продержится долго на организме шиноби. Но Минато хватит и десятка-другого секунд. Маяк Хирайшина на теле - это приговор.

Был бы им, не будь цучикаге джашинитом.

Потоки воздуха свиваются острейшим клинком, и отсеченная конечность устремляется к земле. Культя не кровоточит, а на лице Ооноке не отражается и тени боли, лишь все та же спокойная сосредоточенность.

Минато вновь облетает кунаи, подкидывая вверх слишком низко упавшие. Он не удивлен, давно зная, с кем придется сражаться, и теперь ждет, что предпримет противник. Хоть Ооноке и вывернулся, но джинтон, главная его сила, требует обеих рук. Преимущество теперь на стороне хокаге, без всяких сомнений. Минато ожидает ошибки цучикаге. И тот ее совершает.

Он поступает разумно.

Больше не пытаясь играть на чужом поле, полагаясь на левитацию, Ооноке камнем летит вниз, меняя воздушную стихию на подземную, погружаясь в твердь с легкостью опытного ныряльщика. Хочет ли он выйти из боя? Или собирается нанести какой-то новый удар из-под каменной защиты? Уже неважно.

Акт третий и последний.

Минато со всей силы мечет вверх очередной кунай. Взмывая на головокружительную высоту и тут же начиная падать.

Камень не воздух. Двигаться в нем с той же скоростью невозможно. Сколько метров за секунду преодолеет мастер уровня Ооноке? Два? Три? Пять? Да хоть десять. На сегодняшнем поле боя лидер Ивы не единственный виртуоз дотона. Пора выйти на сцену новому актеру.

Изломанная трещина взрывает поверхность долины, очерчивая место приземления цучикаге. Доселе скрывавшемуся, Хирузену в сегодняшнем спектакле отведена лишь одна реплика, и он не экономит чакру, создавая технику Каменной тюрьмы. Целый остров неторопливо и величаво устремляется в небо, унося в себе врага.

У Минато есть немыслимая роскошь - несколько секунд на подготовку атаки. Он не спешит, накачивает техники, не обращая внимания на приближающуюся с каждым мгновением землю.

Левая рука — вой сошедшего с ума неба. Миллионы и миллионы потоков воздуха, сжатых настолько, что способны резать закаленную сталь.

Правая рука — ослепительное сиянье. Кусочек солнца, чей жар заставляет вскипать даже плоть сеннина.

Долгие секунды хокаге держит техники. Две техники, две опустошенные печати с сенчакрой. Два чудовищных диска, что устремляются вниз, к вырванной из земли скале.