Шифр фрейлины

В этот раз Пономарев позвонил в третьем часу ночи в загородный дом. Звонок был поздний, но олигарх полагал, что вознаграждения, выплачиваемые Ермолаеву ежемесячно, с лихвой перекрывают все житейские неудобства.

– Что там, опять с работы? – спросила Анна, проснувшись от телефонного звонка.

С Анной, своей второй женой, Иван Гаврилович познакомился пятнадцать лет назад. И надо отдать должное, в отличие от первой супруги, на которой он женился еще на пятом курсе университета, она никогда не высказывала неудовольствие по поводу его службы, воспринимая полуночные звонки как составную часть оперативной работы. Так что, пользуясь случаем, прямо среди ночи он мог уйти к своей молодой любовнице Марусе, появившейся в его жизни два года назад. Познакомился он с ней в универмаге, покупая для младшей дочери мягкую игрушку. Накрашенная, с высокой прической девушка немногим отличалась от кукол, выставленных в витрине. После недолгого разговора он предложил ей встретиться вечерком, и Маруся неожиданно для него самого согласилась.

Иван Гаврилович ответил:

– Можно сказать и так… Звонит Пономарев.

– Тогда понятно, – буркнула супруга и повернулась на другой бок, обнажив полные плечи.

Иван Гаврилович избегал разговоров о служебных делах в присутствии посторонних, это же правило распространялось и на жену. В его работе встречаются такие вещи, о которых женщине знать не нужно.

Взяв телефон, Ермолаев ушел в соседнюю комнату, плотно закрыв за собой дверь.

– Слушаю, Михаил Степанович, – бодро отозвался подполковник.

– У меня к тебе одно небольшое дельце, сможешь выручить?

– Разумеется, Михаил Степанович, – энергично ответил Ермолаев. – В чем дело?

– Пару дней назад пропали двое моих людей: на звонки не отвечают, на связь не выходят; что с ними и где они находятся, я не знаю. Ты не мог бы узнать об их судьбе через свое ведомство?

– Конечно, выясню. – Включив настольную лампу, Ермолаев взял со стола карандаш, пододвинул к себе раскрытый блокнот, лежавший здесь же, сделал пометку «Важно». – Как их зовут, называйте. Записываю.

– Одного зовут Константин Петрович Анисимов, возраст тридцать пять лет, а другой – Всеволод Федорович Артюшин, примерно такого же возраста. Я вышлю тебе по факсу их фотографии.

– Да, снимки пригодились бы. Можете хотя бы приблизительно сказать, при каких обстоятельствах они исчезли?

– Дело, в сущности, было пустяковым. Я отправил их в Староконюшенный переулок забрать для меня кое-какую посылку, а они вдруг пропали. Ты уж посмотри; может, сидят где-нибудь в каталажке, а я ни сном ни духом.

– Они проходили по нашему ведомству?

– Артюшин проходил. У него есть судимость; больших денег стоило, чтобы ему срок скостили. Но все это было по молодости. Можно сказать, исправился. Работать он умеет, и я ни разу не пожалел, что вытащил его из тюряги.

– Хорошо, Михаил Степанович, – проговорил Ермолаев. – Завтра же займусь этим делом… точнее, уже сегодня. И сразу же вам отзвонюсь.

– Договорились, – ответил Понамарев и отключил телефон.

Михаил Степанович был человеком конкретным, не умевшим размениваться по мелочам, а потому, завершая телефонный разговор, никогда не прощался. Но вряд ли кто-нибудь осмелится поставить ему в вину подобные вещи. Возможно, что в таком поступке был некоторый психологический момент: обычно так поступают с подчиненными или людьми зависимыми. Ермолаев хмыкнул, он был как раз из таковых.

Розыском пропавших придется заняться с самого утра. Селезенка вдруг неприятно заныла (Ермолаев, невольно поморщившись, ухватился за бок) – верный признак того, что дело будет непростым.

* * *

В Тверском гарнизонном суде следователю дали понять, что уголовное дело Артюшина находится под грифом «Совершенно секретно». Но даже то, что ему разрешили скопировать, позволило сделать кое-какие выводы о характере Артюшина.

Открыв файл, Никольский увидел фотографию довольно привлекательного худощавого человека с правильными чертами лица. Типаж обыкновенный, без особых примет. Человек с такой физиономией может быть как хорошим руководителем, так и отменным исполнителем.

Перевернув страницу, майор увидел лаконичную надпись: спецподразделение «Витязь», военная специальность – снайпер. Теперь понятна природа его беспристрастного лица; такое может быть у человека, много повидавшего, которого трудно чем-либо удивить. Такие люди спокойны, невозмутимы, их трудно вывести из себя, но уж если они встали на тропу войны, то превращаются в машину для убийства. Неудивительно тогда, почему многие страницы его жизни засекречены.

В чем же таком он был замешан? Илья Никольский углубился в чтение файла.