Шествуют творяне

Василий Каменский познакомил Хлебникова с отцами русского «будетлянства»: М. Матюшиным и Д. Бурлюком. Бурлюк, художник и поэт, умел быть также продюсером, вкладывая свои средства в новые течения: известно, как он платил по 50 копеек Маяковскому, чтобы тот писал стихи по новейшей поэтике. Именно в этом кругу создаются первые книги поэта, такие как брошюра «Учитель и ученик» (1912), с дизайном брата Давида Бурлюка Владимира. В диалоге Учителя и Ученика Хлебников попытался наиболее популярно изложить свои идеи о числовых законах истории, в частности точно предсказав революцию 1917 г., а также противопоставил народную песню современной беллетристике, благословляющей смерть, а не жизнь. Народная песня оказывалась идеальной функцией от словесности, утверждающей математическую несомненность жизни. Хлебников излагал свои математико-исторические идеи по-разному, от рапортов министру до лекции первому встречному. Как тонко заметил Осип Мандельштам: «Подобно Блоку, Хлебников мыслил язык как государство», то есть как систему, в которой любое принятое решение запускает громоздкие механизмы управления – только если Блок был заворожен этим зрелищем, то Хлебников всякий раз хотел вмешаться в него, даже не досмотрев до конца.

Некоторые книги Хлебникова выходили как литографии, выполненные Алексеем Кручёных, самым плодовитым из русских «будетлян». Хлебников, пребывая среди поэтов и художников, стал прочно ассоциироваться с созданной Бурлюком группой художников «Бубновый валет», легко сошелся с группой «Ослиный хвост» Гончаровой и Ларионова, принял участие в скандальном сборнике-манифесте «Пощечина общественному вкусу» (1913), заявленном как раз как апология поэтики Хлебникова. Первый типографский поэтический сборник Хлебникова, «Ряв», вышел в самом конце 1913 г. Летом 1914 г. поэт живет в Москве, у своей возлюбленной, актрисы Надежды Николаевой; и как начинается мировая война, он вновь с горящим взором исследует законы истории. Не попавший под первый призыв, он живет между Астраханью, Москвой и Петербургом, а в феврале 1915 г. пытается создать первое правительство Председателей земного шара. 8 апреля 1916 г. новая волна мобилизации накрыла Хлебникова, но повторная медицинская комиссия признала его безумным, после чего он то нес нестроевую службу, то направлялся на новые комиссии. Все лето 1917 г. Хлебников ездил по России, как и почти весь 1918 г., пытаясь создать руководство земным шаром. В Астрахани он создавал литературную жизнь практически в одиночку; летом 1919 г. оказался в Харькове, где проходил курс психиатрического лечения и во время него написал поэму «Разин» из одних палиндромов. В 1921 г. Хлебников был направлен в Персию как лектор революционной армии, сформированной в Баку, и успел даже поработать учителем в семье одного из ханов. Вернулся он в Баку осенью, а после жил в Пятигорске, где испытал великий творческий подъем – его «Шествие осеней Пятигорска», безусловно, великая поэма, полная ужаса и красоты, величия и размышлений, которых хватит на века. После поэт переехал в Москву, где получил при содействии Кручёных и Маяковского временную прописку и даже опубликовал в «Известиях» стихотворение «Эй, молодчики-купчики», понятое редакцией как бичевание нэпманов. Но главное его сочинение по исторической математике, «Доски судьбы», в котором Хлебников отождествил себя с революционерами веры, поэзии и науки, Эхнатоном, Омаром Хайямом и Лобачевским, не интересовало издателей; с большим трудом нашла путь в печать сверхповесть «Зангези», в которой те же идеи провозглашает городу и миру пророк Зангези. Здоровье поэта было расстроено лихорадкой; выехав на дачу художника Петра Митурича, иллюстратора «Зангези», под Новгород, он слег и скончался за несколько мучительных недель. На могиле Велимира Хлебникова лежит каменная баба из степей – сама мифология, овеянная ветрами истории, склонилась под ветром посмертного вдохновения от произведений поэта. Хлебников, как и Моцарт, написал реквием по самому себе, который назван «Одинокий лицедей»: