Шестнадцать деревьев Соммы

Немцы, видимо, предусмотрели возможность того, что кто-нибудь попытается таким образом добыть взрывчатку. Дороги вокруг запретного леса патрулировались, но лес Дэро располагался на склонах реки Анкр, и с помощью карты они ухитрялись незаметно пробираться сквозь заросли, проникая к ореховым деревьям по безопасным тропкам. А там уже все было готово. Саперы сложили снаряды на запретной территории высокими пирамидами и даже удалили детонаторы.

Они разбирали снаряды, высыпали взрывчатку и потихоньку складывали ее возле запруды, образованной маленьким мысом в русле реки. Вокруг него, если верить карте, оставалось множество газовых снарядов. Эйнар не знал, как взрывчатку переправляют дальше, но на следующий день она всегда отсутствовала.

В лесу они постоянно натыкались на железяки, оставленные прошлой войной. Жестяные миски, шлемы, гильзы от патронов, военные сапоги с остатками костей внутри… Они старались не задумываться о том, что это место представляет собой массовое захоронение. Но в Эйнаре, приехавшем с безлесных Шетландских островов, не мог не проснуться столяр, когда он оказался среди деревьев. Однажды, когда был один, он вырыл яму вокруг корней дерева и обрубил их топором. И только когда дерево покачнулось, он сообразил, что падение может вызвать взрыв, и бросился плашмя на землю. Земля задрожала, но взрыва не последовало.

Крупнозубой пилой он выпилил из ствола плашку и смочил ее водой. Тотчас же на поверхности заиграли невероятной красоты краски. На красно-оранжевом мерцающем фоне проступили четкие черные очертания. Благодаря участию в закупках материала для мастерской Рульмана Эйнар разбирался в сортах древесины грецкого ореха, и ему не потребовалось и нескольких секунд, чтобы подсчитать в уме, что это дерево – в мирное время – стоит колоссальных денег.

Изабель пришла в ярость. Заниматься этим вместо того, чтобы собирать снаряды?

Однажды ночью она пришла к нему, пряча что-то за спиной. Это был старый могильный крест с облезшей краской, нижний конец которого все еще был темным от влаги.

– Тебе не надо знать, откуда он, – сказала она, положив крест на пол. – Сделай только еще два, и чтобы они выглядели такими же старыми. И вырежь на них вот эти имена. – Она протянула Эйнару листок бумаги.

Имена на нем были еврейские. Годы смерти – 1938-й и 1939-й.

– Евреи не ставят крестов, – сказал Эйнар.

– Делай, что говорю, – велела Изабель. – Докажи, что ты на самом деле краснодеревщик.

При свете стеариновой свечи он взял две старые дощечки, вставил в пазы поперечины, вырезал стамеской имена, выкрасил буквы белой краской, а потом намазал кресты землей и отработанным маслом, чтобы было похоже на древесную гниль и пятна плесени. Под покровом ночи они вышли из дома. Дэро то и дело брала его за руку, чтобы провести потайными тропками среди полей. Где-то рядом шла ночная бомбежка – пробираясь на кладбище, они слышали взрывы совсем рядом. Добравшись до места, они вытащили из земли два креста, установили вместо них поддельные и примяли землю вокруг.

Когда они прокрались назад на ферму, Изабель рассказала, что немцы схватили семью евреев. Но у оккупантов были сведения только о двух последних поколениях семьи, поэтому на поддельных крестах вырезали имена бабушки и дедушки ныне живущих представителей семейства. На следующий день священник собирался отвести немцев на кладбище и показать им эти кресты в доказательство того, что в этой семье хоронят родных по христианскому обычаю.

* * *

Об этом эпизоде Эйнар написал, что мама может сама проверить его истинность. «Ты можешь сама обратиться к этим людям, и они подтвердят мою историю», – писал он, указав также адрес человека по фамилии Станишевский. Когда он в письме приблизился к описанию обстоятельств ареста, почерк у него стал неровным, и внезапно я прочел предложение, от которого по спине у меня побежали мурашки.

«У Изабель было сшитое до войны нарядное синее платье. За несколько дней до прихода немцев она оделась в него, и с тех пор ее образ в этом платье является мне каждую ночь».

Когда схватили семью Дэро, Эйнар скрылся не сразу. Несмотря на то, что другие участники Сопротивления подозревали его в том, что это он их выдал, Эйнар совершил безрассудный поступок: наведался на ферму Дэро, чтобы взять себе что-нибудь на память об Изабель. Все хозяйственные постройки были сожжены – обычная практика у гестаповцев, чтобы выкурить прячущихся там детей. В жилом доме все было разрушено, в луже крови лежала их собака. На конюшне Эйнар нашел синее летнее платье, затоптанное в грязную солому.