Шестерни системы

В лагере активизировалась охрана. А кроме охраны за оружие похватались еще и старатели. Их было немного — всего лишь около десятка, потому что большая часть сейчас работала внизу. Но общая, единая масса мгновенно превратилась в грозную силу.

— Их нельзя допустить вон туда! — сержант указал мне на одно из бревенчатых строений, — оттуда идет питание на забор!

Сержант положил винтовку на ящик, прицелился и выстрелил. Он свалил одного из тех, кто был ближе всего к нам, но моментально привлек к нам лишнее внимание.

В ящик одна за другой с хрустом вошли две пули. Я вжался в землю и попытался осмотреться.

Ситуация, несмотря на наш явный численный перевес, к успешной обороне не располагала. Не было ни единого командования, ни какой-то четкой линии — вероятно, ей могла бы стать линия реки, но противник уже пересек ее.

Хаотично построенный лагерь включал в себя ямы, обнесенные забором, палатки и центральный вход в шахту. Все это не являлось сколько-нибудь удачным укрытием. Единственное наше преимущество — противник оказался малочисленным, хотя и неплохо вооруженным. И единственная вышка в самом лагере — тоже плюс.

— Барон, вам бы укрыться где-нибудь, — бросил мне сержант, то выглядывая из-за ящика, то прячась за него снова.

— Бросьте, — я расчехлил «стрельца». — Мне не впервой.

Вышку в этот момент пытались превратить в решето. От нас своевременно отвлеклись, и я решил перейти от ящика к укрытию более надежному — земляной куче, что расположилась ближе ко входу в лагерь.

Пользуясь моментом, я быстро перебежал вперед. Сержант остался за ящиком, прикрывая меня, а потом, дождавшись, когда я займу позицию, оставил продырявленный ящик. Он лег спиной на склон и принялся перезаряжать оружие:

— Не повезло бедняге, — он кивнул на лежавшего на земле человека. Рядом корчился, сжимая кровоточащую ногу, второй. — Хм, интересно, — теперь он высунулся и посмотрел на остальную территорию лагеря: — Они бьют только охрану. Получай! — он прицелился и выстрелил снова.

Пока мы пытались определиться с тем, что нам делать, группа атакующих разделилась на несколько частей, и они принялись рассредоточиваться по лагерю.

Первая группа, как только нападавшие разделалась с вышкой, засела за стеной из ящиков со снаряжением. Вторая направилась вниз, в шахту, а третья двинулась на нас.

Назвать их группами можно было с натяжкой. Четверо за ящиками, трое ушли вниз, еще трое шагали к нам.

Наша поддержка в лице охраны и большей части старателей также успели укрыться внизу — они и пытались держаться поближе ко входу в шахту, чтобы спуститься в темноту. Вероятно, думали, что кто-то останется здесь и прикроет генератор — или что здесь стояло в качестве источника тока.

В результате четверку бойцов с автоматическим оружием сдерживала та часть охранников, которая находился по другую сторону лагеря. Охранники, которые сидели в вышках на холме, вряд ли могли вообще спуститься сюда, чтобы оказать нам помощь.

— Ой-ой-ой, — забормотал сержант, устраиваясь поудобнее. — Нехорошо-то как. Надеюсь, что вам уже приходилось стрелять в людей, господин барон?

Троица шла в нашу сторону, практически не пригибаясь, уверенная в силе оружия. Разномастные автоматы с магазинами, торчащими вбок, у двоих были опущены к земле. И только один оставался настороже, водя стволом примерно на уровне наших голов, почти полностью скрытых за кучей грязи.

Сперва я удивился, что нас не видно — но сухая пыль, покрывавшая и мое пальто, и костюм тоже, закрывала еще и волосы. Поэтому на расстоянии метров в тридцать — а именно столько нас сейчас разделяло — разглядеть меня было сложно.

Сержант же практически не высовывался. Мое мнение о нем, как о человеке служивом, быстро менялось. Нас двое — их трое. В удачный момент мы могли бы положить всех на месте. А он не двигался. И если бы выжидал!

Нарышкин дрожал. Как осиновый лист. Сжимал винтовку с болтовым затвором и дрожал. Мне захотелось его пнуть, но я знал — если я это сделаю, он вскрикнет или издаст другой шум и в итоге нас попросту пристрелят на месте.

Хорошо еще, что в глубинах шахты было тихо. Или же наоборот это плохо, что некому сопротивляться? А вот по ту сторону входа было жарко.

Основная масса обитателей лагеря сместилась туда, однако автоматы четверки заставили всех буквально лежать — и лишь иногда отстреливаться. В результате почти двадцать человек оказались заперты по ту сторону.

— Может, нам не стоит идти туда, — услышал я разговор и троица, шаркнув ногами, остановилась. — Давайте присоединимся к остальным. Здесь никого нет — наши уже всех положили.

— А если не всех? — раздался второй голос. — Надо проверить каждый угол. Я не хочу, чтобы из-за тех палаток меня кто-нибудь подстрелил!

Они принялись спорить, а сержант, весь покрытый потом, несмотря на осеннюю прохладу, и грязными пятнами, прошептал:

— Что же делать?

— Не знаю, — ответил я. — вы же сержант.

— Я... я бывший сержант.

— Не суть, — я высказался слишком громко, потому что голоса за кучей сразу же стихли. — Поздно уже что-то решать. Здесь вообще властей боятся?