Шепот питона

Я вскочила. Занавески развевались от ветра, плясали, похожие на просторный плащ. Я поднялась с кровати и пошла закрыть окно. Потом вернулась в кровать, где возле того места, где прежде лежала я, расположился Неро. Когда я опять улеглась, он потянулся, показывая мне коричневые, желтые и черные чешуйки. Времени прошло всего ничего, а он вырос вдвое по сравнению с тем, каким был, когда мы взяли его. Я провела рукой по блестящей коже. Змеи, в отличие от теплокровных животных, равнодушны к человеческим ласкам. Наши с Неро отношения были необыкновенными, так мне казалось, однако я чувствовала, что поглаживание его раздражает. Вот и сейчас он принялся извиваться, а потом сполз на пол и дополз до батареи под окном, где и свернулся.

Я встала, подошла к нему и опустилась на колени. Протянув руку, попыталась восстановить связь с ним, ухватилась за кольцо и дернула к себе, но питон воспротивился, поднял голову и зашипел. Как обычно, я услышала в шипении разъяренный приказ. Неро кинулся на меня, и я отпрянула.

Котенка он съел месяц назад. Без еды змеи способны продержаться намного дольше, и тем не менее я видела, что он опять проголодался. Я пыталась кормить его курятиной, но к мертвечине он больше не притрагивался. Вместо этого бросался мне на руку и выплевывал приказы. Движущей силой наших отношений была моя неспособность как следует накормить его. Он же не понимал, каких трудов это мне стоило в прошлый раз и каково мне было. Он не мог взять в толк, почему добыча не появляется по первому его требованию.

Дрожа, я накинула халат, пошла на кухню и, подняв с пола местную газету, открыла ее на странице «Отдам даром». Там было полно объявлений от владельцев животных.

— Кто у нас проснулся? — раздался с порога голос Ингвара.

На Ингваре была футболка с большими зелеными буквами, которые складывались в надпись Sleep, и изображением бредущего по пустыне темного каравана — мотива из альбома Dopesmoker. Я свернула газету и положила ее на стол.

— Ты-то чего не спишь? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Я музыкант. — Открыл сервант, достал чашку и налил в нее воды из-под крана. — А вот тебя мы совсем не видим, вечно взаперти сидишь… — Мотнул головой в сторону моей комнаты.

— К занятиям готовлюсь.

— По ночам тоже?

Я посмотрела на свои босые ноги на полу. Из-под большого пальца выглядывал комочек пыли. Я потерла одну ногу о другую и стряхнула его.

— Небось бессонница, — сказал Ингвар.

— Кошмар приснился, — ответила я.

Он сел напротив меня и провел рукой по бороде.

— Ты с Эгилем давно разговаривала?

Я кивнула.

— Я же все время у себя сижу.

— Он провалил экзамены. И отец больше не дает ему денег.

— Я и не знала, что все так плохо, — сказала я.

— Все намного хуже. Его папашу не устраивает, что Эгиль живет с нами. Говорит, мы на него плохо влияем.

Я засмеялась.

— Не исключено, что он прав.

— Он грозится оставить Эгиля без наследства. И тот бесится… Ты же на его днюху придешь?

Я ковырнула ноготь на пальце.

— Ну да.

Ингвар опустил взгляд.

— Ты же знаешь, что… со мной можно поговорить, о чем хочешь. Если надо.

Я засмеялась.

— Да, Ингвар, ты — моя лучшая подружка.

— Я серьезно, — он посмотрел на меня, — правда.

Я зажмурилась, стараясь отогнать воспоминания. Мерные шлепки из комнаты, когда Патрик думал, будто я сплю. И то, как он приходил ко мне потом…

— Ты с ним больше не общаешься?

Ингвар покачал головой.

— И сюда он не придет. — Он снова покачал головой. — Нет. Обещаю.

Я посмотрела на Ингвара.

— Темноватая футболка.

— Для тебя, может, и темноватая. А мне нормально.

После Патрика оставались мокрые пятна со сладковатым запахом. Высыхая, они не исчезали, а чистое сменное белье у нас бывало не всегда. Вспоминая девочку по имени Сара Шейе, я всегда чувствую этот запах.

Я посмотрела на Ингвара, перевела взгляд на свои ноги. Ковырнула пол.

— Что я тогда наговорила? Я в тот вечер напилась и рассказала о Патрике. А что именно, не помню.

— Мне это все неохота повторять, — сказал он, — но за такое член оторвать мало.

— А ведь это еще не самое страшное, — прошептала я.

У меня не осталось сил говорить об этом. О том, как изменилась та маленькая девочка, какой я была когда-то. О том, какой прилипчивой она сделалась. Как хвостиком ходила за братом, требуя его внимания. Как пританцовывала вокруг него. Бывало, именно она первой забиралась к нему в кровать.

— Самое страшное — что я его любила, — сказала я Ингвару. — Поэтому и сбежала.

Ингвар обнял меня — бородатый, теплый, обхватил меня руками, и я, уткнувшись ему в плечо, всхлипнула.

— Это не любовь, — проговорил он, — любовь не такая.

— Для меня она такая.

Ронья

Кристиансунн

Суббота, 19 августа 2017 года