Шепот питона

Четверг, 24 августа 2017 года

Я другой. Пальцы, связывающие веревкой узкие кисти женщины, не мои. Они принадлежат мужчине, которого я не знаю. Тому, кто уверен, что имеет право причинить боль, если хочет. Знакомый мне Руе никогда не мерился силами с женщиной, а этот новый Руе затягивает узел чуть туже просто потому, что у него есть такая возможность. Именно он следил за одной определенной семьей, подъехал к дому и опустил окно автомобиля, чтобы поговорить с невинной маленькой девочкой. Он же позднее пытался снова поговорить с ней, даже угрожал ей. Это как переступить определенную черту — где именно она находится, сказать сложно, однако за этой чертой опасность. Он прекрасно это знает, ведь уже много лет работает с преступниками. Он знает, что эта черта гораздо опаснее, чем кажется. Преступления начинаются с малого. Преступник оправдывает свои действия, шаг за шагом. Я уже давно веду себя как преступник. Намерения мои прекрасны, но все же веду я себя как преступник. Для меня разницы между добром и злом давно не существует.

Она пытается поудобнее усесться на полу, но ее руки привязаны к стойке кровати, и у нее ничего не получается. Веревка впивается в кожу и крепко держит. Она всхлипывает.

— Я все выдержу, — говорит она. — Я приму любое наказание. Любое. Только позволь мне отыскать Ибен.

Я ставлю табурет поверх ее ног и сажусь. Я настолько переполнен яростью, что диктофон дрожит в моей руке. Включаю его и наклоняюсь к ней, чтобы не упустить ни звука. В другой руке подрагивает нож.

— Назови мне свое полное имя.

— Мариам Стейнерсен Линд.

— А твое имя при рождении?

— Сара Шейе.

— Почему ты уехала из родного города и взяла новое имя, почему изменила личность?

Она улыбается. На мгновение в ней мелькает кто-то намного опаснее безутешной матери.

— С чего начать?

Я передвигаю диктофон так, чтобы звук был очетливее.

— Начни с того, что сама считаешь началом всей истории.

Она ерзает. Глядит в потолок и на миг задумывается. Лицо у нее такое, будто она сочиняет стихотворение.

— В первый раз его тело было странным, — говорит она. — Как живой гранит или мягкая наждачка.

Я понимаю, что история будет долгой. Скорее всего, она всю жизнь мечтала рассказать кому-нибудь об этом, и теперь у нее есть такая возможность. Она вздыхает — подбирает слова.

— Он был одновременно твердым и мягким. Шершавым и гладким. Тяжелым и легким…

Лив

Олесунн

Суббота, 16 апреля 2005 года

Дэвид поступил по-джентльменски и разгреб для меня диван. Белье пожелтело, но было годным. Пил в основном Дэвид, а я — совсем чуть-чуть, чтобы составить ему компанию, но недостаточно для того, чтобы опьянеть. Теперь он уселся в кресло, закурил сигарету, закинул ноги в спортивных штанах на подлокотник и стал наблюдать за мной.

— Почему ты пришла именно сюда? — Он игриво улыбнулся и выдохнул в потолок облачко дыма. Я тоже взяла сигарету, закурила. — Ведь есть же другие места для ночлега.

— Нет никого лучше подлецов, которым можно доверять.

Дэвид ухмыльнулся. Показал рукой с сигаретой на одеяло, на котором я сидела.

— Тебе нужна футболка? Или ты спишь голой?

— Футболка сгодится.

Дэвид встал, зажав сигарету губами. Принес и бросил мне на колени черную футболку.

— Я буду там, — сказал он и показал на темную спальню. — Если что.

Затушил сигарету в пепельнице, допил пиво и ушел.

Я легла на спину поверх одеяла. Смотрела на потолок, где четкие правильные линии делили белую поверхность на длинные прямоугольники. Высоко. Выше, чем в квартире, откуда я пришла. Внезапно я вспомнила, как однажды лежала под кайфом на кровати Ингвара и смотрела, как поднимается и опускается, словно дыша, потолок. Это пугало, но одновременно и успокаивало, потому что исходило изнутри, но было видно снаружи. Ведь то, что я вижу, — это мое дыхание; оно поднимается и опускается, как мое нутро, оно глубже, чем я себе представляла, мое нутро, — и часто оно мне не подчиняется. Некоторое время Неро помогал мне. Он словно проглотил часть моего бремени, взял на себя самое сложное. И все же из-за него бремя мое потяжелело, причем не только сегодня. Понять такое очень трудно.

Неро я заперла в ванной, но все равно слышала его. Он уже давно отыскал себе путь в меня, в мою голову, в мое тело. Чешуйчатое тело змеи ползло по моим сосудам, проникало сквозь стенки клеток, напоминая мне о том, что я наделала. Пришло время избавиться от него. Дальше я справлюсь сама. Единственный способ освободиться — это стать другой. Вот только как это сделать, я по-прежнему не знала.

Руе

Кристиансунн

Четверг, 24 августа 2017 года