Читаем Шелковый фонарь полностью

Вздыхаю всегдаПо цветам, не успевНасладиться вдосталь.Но ни разу так грустно,Как сегодня, не бывало.

Почему так тревожно у меня на сердце?

О-Емэ. Госпожа, что может сказать О-Емэ? Только пожалеть тебя. Одна, в этом большом доме. Со стариком отцом, с отцом безумным…

Ненадежны! – имяСложилось о вас,Цветы вишни.Но еще ненадежнейУчасть наша, людская!

О-Цую. Почему, О-Емэ, этой весной мне особенно беспокойно? Как никогда раньше… Сердце так быстро бьется… И все пустынным кажется мне. Словно покинуты всеми…

В запустенье… забытДрузьями наш дом,Забыта и я,И ни разу ещеДруг ко мне не пришел.

О-Емэ. Бедная госпожа! А вы так прекрасны. И так достойны радости и любви! Подумайте, госпожа… Пройдут годы – и что станется с вами?

Прежняя прелесть,Куда она скрылась?Как вишня ты стала,Цветы у которойОблетели совсем…

О-Цую.

Как весною вишни,Только распустившись,Облетают вдруг,Так и мой уделМимолетным станет.

Пауза. На тропинке появляются Синдзабуро и доктор Ямамото. Неподалеку от калитки Синдзабуро замедляет шаги.

Доктор. Входи, Синдзабуро-сама.[14] Это и есть тот дом, о котором я тогда говорил. Старый Хэйдзаэмон живет здесь. Входи же.

Синдзабуро. Все-таки, почтенный Мэйан[15]… Мне кажется, что неудобно вторгаться в чужой дом совершенно незнакомому…

Доктор. Неужели опять уговаривать тебя? Хэйдзаэмон – твой ближайший сосед с той поры, как ты поселился в этих местах. И тебе надлежит выразить почтение старшему.

Синдзабуро. Но… ты же сам упомянул, что он почти все время хворает. Беспокоить человека, когда он болен…

Доктор. Ну, об этом позволь уж знать мне, врачу. Он нездоров, верно, но я думаю, что его болезнь усиливается именно оттого, что все его забыли. И если он увидит человека нового и внимательного к нему, я уверен, ему станет лучше.

Синдзабуро. Ну, как знаешь!

В этот момент О-Цую вновь берется за кото. Синдзабуро слышит игру и замечает О-Цую.

О-Цую (взяв несколько аккордов, тихо).

Если б на светеНикогда не цвелиЦветы вишен,Сердце б волненийНе знало весною.

Синдзабуро. Кто эта девушка?

Доктор. Это дочь Хэйдзаэмона, О-Цую.

Синдзабуро. Что ж ты мне ничего о ней не сказал?

Доктор. А это сюрприз. Я был уверен, что доставлю тебе этим удовольствие.

Синдзабуро (не отрывая глаз от О-Цую). Как она прекрасна!

Доктор. Да, хороша. При дворе сегуна[16] была бы украшением.

Синдзабуро. Ну, теперь я тем более не могу войти туда.

Доктор. Почему?

Синдзабуро. Нарушить уединение… ворваться в покои девушки.

Доктор. Поверь мне, что Хэйдзаэмон будет рад тебе… И за дочь будет благодарен: она хоть кого-нибудь увидит, а то все время одна. Идем, идем! (Подталкивает его.)

Оба входят в комнату.

О-Ёмэ (замечая вошедших). А, достопочтенный Мэйан-сама. Госпояса, доктор пожаловать изволил.

О-Цую (прерывая игру). Почтенный Мэйан… (Оборачивается и, видя Синдзабуро, смущенно смолкает.)

Доктор. О-Цую-сама, простите, что мы вторглись так неожиданно. Позвольте приветствовать вас.

О-Цую (склоняясь). Привет вам, почтенный врачеватель.

О-Ёмэ (склоняясь). Прошу войти сюда, на галерею.

Доктор. Благодарю! О-Цую-сама, со мной сын моего старого друга Хосокавы Какуэя из Муромати. Синдзабуро зовут его. С недавних пор он поселился по соседству с вами и все хотел проведать вашего отца. Сегодня, направляясь к вам, я шел по берегу реки и повстречался с ним. Вот и взял его с собой. Прошу любить и жаловать.

Доктор и Синдзабуро поднимаются на галерею.

Синдзабуро. Меня зовут Хосокава Синдзабуро из Муромати. Совсем нежданно я встретил у реки почтенного доктора и оказался здесь у вас. Прошу покорно извинить меня.

Доктор. Я говорил, что батюшка ваш будет рад увидеть Синдзабуро. Может быть, и хворь его немного отступит. Ему полезно поразвлечься. Не так ли, О-Ёмэ?

О-Ёмэ. Конечно, конечно. Старый господин ведь болен духом, не телом. И приятное ему будет на пользу.

О-Цую. Я рада видеть друга достопочтенного Мэйана. (К Синдзабуро.) Меня зовут Цую… я дочь Хейдзаэмона. (Склоняется.)

Доктор. А как здоровье вашего батюшки? По-прежнему?

О-Цую. Благодарю вас за внимание. Мне кажется, что хуже. Раньше все-таки реже были припадки безумия.

Перейти на страницу:

Все книги серии Японская драматургия

Шелковый фонарь
Шелковый фонарь

Пьеса «Шелковый фонарь» представляет собой инсценировку популярного сюжета, заимствованного из китайской новеллы «Пионовый фонарь», одной из многочисленных волшебных новелл Минской эпохи (1368 – 1644), жанра, отмеченного у себя на родине множеством высокопоэтичных произведений. В Японии этот жанр стал известен в конце XVI века, приобрел широкую популярность и вызвал многочисленные подражания в форме вольной переработки и разного рода переложений. Сюжет новеллы «Пионовый фонарь» (имеется в виду ручной фонарь, обтянутый алым шелком, похожий на цветок пиона; в данной пьесе – шелковый фонарь) на разные лады многократно интерпретировался в Японии и в прозе, и на театре, и в устном сказе. Таким образом, пьеса неизвестного автора начала ХХ века на ту же тему может на первый взгляд показаться всего лишь еще одним вариантом популярного сюжета, тем более что такой прием, то есть перепевы старых сюжетов на несколько иной, новый лад, широко использовался в традиционной драматургии Кабуки. Однако в данном случае налицо стремление драматурга «модернизировать» знакомый сюжет, придав изображаемым событиям некую философскую глубину. Персонажи ведут диалоги, в которых категории древней китайской натурфилософии причудливо сочетаются с концепциями буддизма. И все же на поверку оказывается, что интерпретация событий дается все в том же духе привычного буддийского мировоззрения, согласно которому судьба человека определяется неотвратимым законом кармы.

Автор Неизвестен

Драматургия
Красильня Идзумия
Красильня Идзумия

В сборник входят впервые издаваемые в русском переводе произведения японских драматургов, созданные в период с 1890-х до середины 1930-х гг. Эти пьесы относятся к так называемому театру сингэки – театру новой драмы, возникшему в Японии под влиянием европейской драматургии.«Красильня Идзумия – прямой отклик на реальные события, потрясшие всю прогрессивно мыслящую японскую интеллигенцию. В 1910 году был арестован выдающийся социалист Котоку Сюсуй и группа его единомышленников, а в январе 1911 года он и одиннадцать его товарищей были приговорены к казни через повешение (остальные тринадцать человек отправлены на каторгу) по сфабрикованному полицией обвинению о готовившемся покушении на «священную императорскую особу». Излишне говорить, что «Красильня Идзумия», напечатанная в журнале «Плеяды» спустя всего лишь два месяца после казни Котоку, никогда не шла на сцене, хотя сам Мокутаро Киносита впоследствии утверждал, что его единственной целью при написании пьесы было передать настроение тихой предновогодней ночи, когда густой снегопад подчеркивает мирную тишину и уют старинного провинциального торгового дома, так резко контрастирующий с тревогами его обитателей. И все же, каковы бы ни были субъективные намерения автора, «Красильня Идзумия» может считаться первой попыткой национальной драматургии вынести на подмостки нового театра социальную проблематику Японии своего времени.

Мокутаро Киносита

Драматургия / Стихи и поэзия
Загубленная весна
Загубленная весна

В сборник входят впервые издаваемые в русском переводе произведения японских драматургов, созданные в период с 1890-х до середины 1930-х гг. Эти пьесы относятся к так называемому театру сингэки – театру новой драмы, возникшему в Японии под влиянием европейской драматургии.Одной из первых японских пьес для нового театра стала «Загубленная весна» (1913), написанная прозаиком, поэтом, а впоследствии и драматургом Акита Удзяку (1883–1962). Современному читателю или зрителю (в особенности европейскому) трудно избавиться от впечатления, что «Загубленная весна» – всего лишь наивная мелодрама. Но для своего времени она и впрямь была по-настоящему новаторским произведением, в первую очередь хотя бы потому, что сюжет пьесы разворачивался не в отдаленную феодальную эпоху, как в театре Кабуки, а в реальной обстановке Японии десятых годов.Конфликт пьесы строился на противопоставлении чистого душевного мира детей, девочки и мальчика, из обеих семей несправедливому, злобному миру взрослых, разделенных непримиримой враждой, что и дало, вероятно, основание критике провести аналогию между этой пьесой и… «Ромео и Джульеттой» Шекспира. Любопытно отметить, что в годы реакции во время второй мировой войны «Загубленная весна» была запрещена к исполнению, так как якобы искажала «дух солидарности», обязательный для соседей, а тема чисто детской любви, зарождающейся между двенадцатилетним Фудзиноскэ, сыном аптекаря, и четырнадцатилетней Кимико, дочерью податного инспектора, была сочтена неуместной сентиментальностью и попросту вредной.

Акита Удзяку

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги