Шельф

Партизан с командирскими знаками различия вырвал у побитого полицейского папку. В папке были протоколы и фотографии, которые лучше было бы не видеть. На фотографиях была мертвая женщина, с задранным на лицо подолом. От ее раскинутых в стороны ног по горячей земле тянулся кровавый ручеек.

– И вот еще…

Побитый полицейский поднял прозрачный пакетик с каким-то кусочком ткани.

– Что это?

– Шеврон. Американский. Ваша жена… она дралась, она порвала кому-то форму. Мы нашли это в ее руке.

Шеврон был точно американский, принадлежащий морпехам.

– Этих янки мальчишки из деревни видели, двое были белые, кудрявые. Они пришли ночью и ушли утром, когда уже светало. Они всю ночь…

– Шакалы! – зло процедил партизанский командир. – Мы – им, а они наших жен! Где этот… Джон?

Притащили Джона, который ничего не понимал.

– Твои приятели… они… смотри! – сунул командир в физиономию инструктора фотографии. – Смотри! Это моя жена, которую они…

Джон испуганно и удивленно крутил головой.

– Но… Это не так, этого не может быть! Американский солдат не насильник, он не способен… Мы цивилизованные люди, передовая нация…

– А это что, узнаешь?

– Это шеврон. Морской пехоты США. Откуда он?

– Оттуда!

Командир партизан рванул инструктора за грудки, отшвырнул что было сил, вырвал из кобуры пистолет и разрядил в лежащего всю обойму.

Партизаны одобрительно кивали.

– Больше мы не служим янки, за их поганые грины! Мы будем драться против них! – крикнул командир. – Мы защитим наших жен и детей! Мы их всех до одного… Смерть америкосам!

И партизаны разом, дружно вскинули над головами винтовки.

Минус один отряд.

И еще несколько, которые узнали о происшествии. Потому что американцев и так-то не любят, а тут и подавно! Хотя ни в чем не повинную женщину, конечно, жаль. Но на то и война, чтобы кровь лилась. Особенно если малой кровью можно остановить большую…

* * *

Машина набита американскими «зелеными беретами». Жарко и брезентовый полог поднят.

– Дальше на машине не проехать, – покачал головой проводник. – Надо пешком.

– Сколько еще осталось?

– Десять раз по сто шагов, – показал на пальцах проводник. – Близко. Это уже недалеко.

Два американца сломали ноги, случайно угодив в охотничью ловушку. Они передали по «спутнику» сигнал бедствия. Им на выручку направили два отделения морпехов. Хотели послать «вертушку», но в джунглях «вертушка» была бы бесполезна, потому что не смогла бы приземлиться – сплошные зеленые заросли.

– Выходи.

«Зеленые береты» споро попрыгали из машин, встали группками. Командиры крутили карту и навигаторы, что-то вычисляли, к чему-то примерялись, бойцы топтались на месте, разминая затекшие ноги, курили, жевали, пили из фляжек. Солдатское дело маленькое: стой, жди приказа и лишнего в голову не бери.

– Построиться!

Разобрались в две шеренги.

Командиры обошли личный состав.

– До места чуть меньше километра. Идти осторожно, впереди дозор, сзади арьергард. Дистанция на марше – полтора-два метра. Вопросы?

Вопросов нет.

– Проверить оружие, приготовиться к движению.

Морпехи осмотрели оружие, подтянули ремни, завязали покрепче шнурки, хотя идти было всего ничего. Но работали вбитые в стриженые головы привычки.

Командиры еще раз обошли строй, осматривая бойцов.

– Шагом марш.

Цепочка бойцов втянулась в джунгли, как червяк в яблоко. И пропала.

Шли, ощетинившись во все стороны автоматами, опасаясь не сколько партизан, сколько всякого зверья и змей. Джунгли – штука противная, это тебе не американские широколиственные и хвойные леса.

Тропка извивалась, ныряла под лианы, которые приходилось рубить. Сверху на идущих капали тяжелые капли и еще падали пиявки, которые норовили присосаться к голым шеям.

Поворот… Еще…

Поляна.

На краю поляны мужчины в знакомой форме. Замахали радостно руками.

Вот и вся операция – дойти, взвалить на носилки покалеченных и быстро обратно. Стоило ли посылать сюда два отделения, когда довольно было бы и шестерых бойцов? Перестраховались командиры.

Подошли. Встали. Боевое охранение по четырем сторонам поляны.

– Ну, вы как тут?

– М-м, – промычали покалеченные.

– Где носилки?

Подтащили носилки. И тут… Вдруг один из морпехов схватился за шею:

– Чёрт, москит укусил! – И упал.

И еще несколько бойцов, хлопая себя по лицам и рукам, стали оседать на землю. Что за дьявольщина?

Морпехи падали, как колосья под ударами серпа, ни черта не понимая, не видя опасности, не понимая, как и от кого защищаться. Кто-то всё же успел передернуть затвор и вбил в стену леса длинную очередь. Но тут же кулем осел на землю.

Всё! Два десятка тренированных, вооруженных до зубов бойцов прилегли на травку, мелко дергаясь, скалясь и бессмысленно тараща глаза.

Раздался тихий шорох и из зарослей вышли низкорослые темнокожие люди в набедренных повязках. Их было много – десятка три, и каждый держал в руках длинную трубку. Пигмеи – прирожденные охотники, которым львы нипочем, а уж американские пехотинцы…

Пигмеи встали кучкой, с интересом рассматривая добытую ими «дичь».

Подошли партизаны с неизменными дымящимися в зубах сигарами, сняли с поверженных янки всё оружие.

– Двое, кажется, готовы…

Похоже, передозировочка яда случилась.