Шельф

– С того, что драчливые негры не простые негры, а агенты иностранных спецслужб. Двадцать тысяч – гонорар за предательство, а вы, уважаемый, завербованный врагами предатель. Так что отыгрывайте всё назад пока не поздно. В темпе кадрили! И побольше здорового оптимизма – начальство это любит. Уж коли ошибаться, то только в бóльшую сторону. Раз так в десять-пятнадцать. Много здесь нефти, очень много, хоть залейся, причем самой высокой пробы. Об этом вы торжественно отрапортуете своему руководству, ведомству и правительству. Бодро, в стиле семидесятых годов: нефть разведана и будет добыта, очень скоро «черное золото» польется нескончаемым потоком в родные закрома. Ура! Примерно так! И никаких сомнений и рефлексий! Потому что все ваши сомнения будут истолкованы против вас. Прокурором!

* * *

Ночь. Кромешная темнота, какая только в Африке бывает, потому что это тропики и отсутствие фонарей.

К одиноко стоящему джипу подходит белый мужчина. Спокойно открыл водительскую дверцу, плюхнулся на сиденье.

– Здравствуйте.

Голос? Откуда? Никого же нет! Черт! Водитель быстро ткнул правую руку под мышку.

– Не надо глупостей.

В голову ему уперлось что-то твердое. Раздался характерный щелчок взводимого курка. И еще один – снятого предохранителя. А вот это уже серьезно! Это очень неприятно, когда тебе «сверлят» затылок оружием со снятым предохранителем. И, возможно, держат указательный палец на спусковом крючке.

Водитель был человек опытный и потому в героя не играл – замер, боясь шевельнуться. В зеркало заднего вида ничего было не разобрать: какая-то черная в темноте салона тень. Кто это? Местный? Скорее всего, потому что английский точно не родной, слабый английский. Что ему надо?

Предложил, надеясь на лучшее:

– Деньги в правом кармане. Бери и уходи. Больше у меня ничего нет. – Водитель всегда носил с собой небольшую наличность именно на такой случай. Чтобы от грабителей откупиться, чтобы не злить их.

– Мне не нужны деньги.

Чья-то рука ловко выдернула из кобуры его пистолет.

– Мне бы поговорить. Надеюсь, вы не против?

Водитель кивнул. Или он что, может отказаться?

– Далее прошу отвечать быстро и четко, только «да» или «нет». Неправильный ответ в зачёт не идет. Вы орнитолог?

– Да.

Не сильный, но чувствительный удар пистолетом по макушке.

– Ответ неправильный. Вы командир боевой группы.

– Нет, вас ввели в заблуждение…

Удар. Уже более чувствительный.

– Да.

– Вы прибыли сюда для совершения диверсий?

– Нет, что вы!

– Ответ неверный!

Удар по уже вздувшейся шишке. Шишка лопнула и по затылку поползла, закапала на воротник кровь.

И тут же повторный вопрос.

– Вы диверсант?

– Нет. Вы…

Удар по раскрытой, кровоточащей ране. Такой, что в голове помутилось. Так он, пожалуй, череп продолбит!

– «Да», или «нет».

– Да.

– Диверсия будет на русской буровой?

Откуда он знает? Он всё знает! Что ответить?

– Я не знаю, я еще не получил задание…

Удар. Рассекающий кожу и мышцы до самой кости. И потеря сознания. Минуты через три он очнётся и можно будет продолжить в том же духе.

Хочется надеяться, что тенденцию он уловил: каждый следующий удар будет сильнее предыдущего. Всё сильнее и сильнее! И строго по одному месту! Пока череп не треснет, не расколется, и осколки не впечатаются в мозг. Такая прогрессия.

Ну что, очухался?

– Ваша цель буровая?

– Нет… То есть, да.

– Ответ правильный. А теперь подробности: когда, кто, какими силами? За неверный ответ…

– Я понял… Группа пятнадцать бойцов. Задача – захватить буровую, взорвать оборудование и расстрелять часть рабочих.

– Почему не всех?

– Нужно оставить свидетелей, чтобы они дали показания.

– Хотите сработать под партизан?

– Да.

– Значит, в группе будут местные?

– Две трети.

Разумно. Просто бандитское нападение и даже с трупами никого сильно не впечатлит, а вот разборки партизан… Партизаны – это всегда серьезно, эти если вцепятся, то не отпустят. Потому что воюют не корысти ради, а во имя идеи. С ними договориться трудно. И ликвидировать, в отличие от простой банды, невозможно. Их чем активнее уничтожаешь, тем больше на место павших бойцов встают новые. С ними даже армия совладать не может! Пара нападений и громких заявлений «повстанцев» и контракт накрылся. Ну или как минимум будет законсервирован на неопределенный срок. Сильный ход! Теперь понятно, для чего была организована встреча «ботаников» с партизанским вожаком: чтобы придать операции местный колорит и расставить необходимые политические акценты.

Теперь надо что-то с этим делать.

– Жить хочешь?

– Хочу. Но вряд ли получится.

Не дурак парень, понимает, что таких свидетелей в живых не оставляют. Его теперь отпусти, а он пойдет и обо всем доложит. И невидимка перестанет быть невидимкой, и все его станут ловить. Конечно, парня можно завербовать. Но что делать с операцией? Если ее отменить, то его быстро вычислят и потянут… Если провести, то на противника сработать. Значит, надо так провести, чтобы всех… провести!

Молчит, решения ждет. Пулю в голову ждет.

Изменим вопрос:

– А хорошо жить при больших деньгах хочешь?

– Не понял.