Читаем Шекспир. Жизнь и произведения полностью

У современного читателя другой слух. Он хорошо видит, что Шекспир немало потрудился для того, чтобы сделать эту фабулу драматически интересной. Он принимает в соображение, что здесь, в лице бастарда, поэт снова изобразил воплощение чистой злобы и не счел возможным мотивировать единичный низкий поступок каким-либо единичным нанесенным дону Хуану оскорблением или отвергнутой склонностью. Дон Хуан — это угрюмая, завистливая натура, высасывающая яд из всех обстоятельств, потому что он постоянно чувствует себя обойденным и пренебреженным. В данную минуту его связывает милость, оказанная ему его победоносным братом, но — «Дай мне волю, — говорит он, — я буду кусаться». И он кусается, как настоящий мошенник и трус, и спасается бегством, когда его подлость выводится на чистую воду. Он — вечно недовольный, низкий, скучный негодяй, и хотя он честно и искренно делает зло ради зла, ему недостает всех тех светящихся мятежным и зловещим блеском свойств, которые позднее проявляются у Яго и у Эдмунда в «Лире». Отталкивающая гнусность дона Хуана немного может вызвать возражений, разве только то, что она является странным двигателем действия в комедии. Но помириться с Клавдио невозможно. Самая неуклюжая выдумка оказывается достаточна, чтобы убедить его в том, что его невеста, которая сама непорочность и нежна, как цветок, — изменница, накануне свадьбы обманывающая его с другим. Затем, вместо того, чтобы молча удалиться, он, как сущий болван, предпочитает опозорить ее в церкви, перед алтарем, в присутствии всех осыпая ее грубыми словами и низкими обвинениями, и заставляет своего покровителя, старого принца дона Педро, мало того, родного отца девушки, Леонато, присоединиться к нему и совсем уничтожить несчастную невесту своими идиотскими подозрениями. Затем, когда ее родственники, по совету монаха, объявили ее умершей, и старый честный Леонато невыносимым для читателя образом протрубил всем уши лживой вестью о ее злополучной кончине, Клавдио, слишком поздно узнающий об обмане, тотчас же вновь попадает в милость к отцу невесты. Леонато — по средневековой фабуле — требует от него только, чтобы он изъявил согласие жениться на любой девушке, какую он сам назначит ему. Он обещает это, ни одним словом, ни одним помыслом не вспоминая о Геро, и вдруг к нему подводят ее, и она склоняется к нему на грудь. Прежние зрители, наверно, находили эту развязку удовлетворительной; зритель же современный возмущается вроде того, как возмущается Нора в пьесе Ибсена, когда видит, что Гельмер, по миновании опасности, считает все происшедшее в их душах как будто вовсе не происходившим в действительности, и это потому только, что небо прояснилось. Если кто-либо недостоин руки Геро, так это Клавдио. Если какой-либо брак неприличен и не сулит ничего хорошего, так это его брак с ней. Выдумка старинной новеллы даже для искусства Шекспира оказалась чересчур неуклюжей.

Между тем мысли современного человека обращаются ведь совсем не к этому действию, когда он вспоминает пьесу «Много шума из ничего», а к молодой парочке, Бенедикту и Беатриче, и к интриге, в которую они вплетены. Блеск, изливающийся от их образов, особенно от образа Беатриче, — вот что светится над пьесой, и мы понимаем, что Шекспир был вынужден сделать Клавдио таким дрянным, потому что лишь благодаря этому очаровательная личность Беатриче могла предстать в полном освещении.

Беатриче — знатная дама Ренессанса, представленная еще молодой девушкой, с избытком жизненной силы и вследствие этого с льющейся через край веселостью, бойкая и неустрашимая в своей неприступной девственности, задорная и вызывающая в своем богатстве смелых острот, прямая, откровенная в речах, по временам доходящих до пределов крайней неблагопристойности с точки зрения современных понятий, потому что, как многие высокопоставленные дамы той эпохи, она получила воспитание, допускавшее вольный язык. По отношению к Бенедикту, которого ей постоянно хочется дразнить и поднимать на смех, она является столь же неукротимой и непобедимой, как сама Катарина в комедии «Укрощение строптивой» по отношению к своему Петруччио.

Ее дикция — нечто чудесное: так и искрится она шаловливой фантазией. Беатриче говорит, например, своему дяде (II, 1), что каждое утро на коленях молит Всевышнего не посылать ей мужа, и объясняет, что муж с бородой для нее был бы невыносим, она уж лучше согласилась бы положить голову на мешок с шерстью, а безбородому мужу она не подходит:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии