Шеф-повар Александр Красовский 3

Ильин бешено глянул на меня. Видимо я его все же довел до кипения.

Он выругался матом от души, потом кинул боязливый взгляд по сторонам и уже спокойней продолжил:

– «Марат» – я тебе диктовать не собираюсь. Если считаешь, что не можешь объяснить свои способности, так и напиши. Ты у нас, мать твою, не первый полиглот.

Насколько я понял, в этой квартире было не принято писать всяческие отчеты, потому, что в комнате кроме шкафа и пустого буфета не было больше ничего. На кухне же присутствовал стол и два стула потрепанных жизнью.

Поэтому, пока я писал объяснительные, Ильин сидел напротив и гипнотизировал меня взглядом.

О чём он думал, сказать было трудно, но, наверняка ни о чем хорошем. С квартирой комитет пролетел по полной программе. Неизвестно, сколько времени она была засвечена, наверняка, не один год. И если бы в нашем городе имелись настоящие шпионы, в чём я сильно сомневался, они давно бы вычислили, кто посещает этот дом и зачем.

Но в том, что эту квартиру придется менять на другую, сомнений не имелось, по крайней мере, у меня точно.

С писаниной удалось закончить достаточно быстро, не прошло и получаса, как я протянул куратору свой опус.

Тот мельком просмотрел его и аккуратно вложил в картонную папку, которую в свою очередь пихнул в огромный портфель.

Выходить на улицу не хотелось. Даже здесь на кухне были слышны порывы ветра и завывания снежного бурана. Но мне сегодня надо было еще попадать на репетицию, С лейтенантом мы распрощались спокойно, видимо, подействовала моя покладистость при написании опуса.

Даже зная будущее, я спокойно относился к тому, что всего через двадцать лет архивы КГБ будут открыты для общественности. Ну, будут, и что изменится?

– Да ничего. Люди слегка удивятся, что их сосед, оказывается, стучал в КГБ, и забудут об этом на следующий день. Никому это не интересно. Особенно, когда узнают, что в так называемой элите, стукачами оказались, чуть ли не все подряд, что уж говорить рядовых гражданах.

Мне же ссора с всесильным сейчас ведомством была совсем не нужна.

Не знаю, потребовали бы из комитета, чтобы меня убрали с эфира, или нет. Но о поездках за границу можно было бы однозначно забыть на ближайшие десятилетия.

Так, что периодически буду снабжать куратора информацией, все равно ничего серьезного в ней не будет.

Такие мысли посещали голову, пока я преодолевал пешком снежные заносы по пути к зданию Финского театра.

Сегодня у нас планировалась репетиция в выгородке. На профессиональном театральном языке, который я только начинал осваивать термин «выгородка» произошел от слов «выгораживать, размечать пространство». В репетиционном зале, уже вчера начали обозначать места действия, вместо будущих декораций натащили стульев, тумбочек и прочего хлама. Как нам, новичкам, заявил Паули Ринне:

– В этот период будем по-новому намечатьи ставить мизансцены, отрабатывать пластику персонажей, искатьхарактерные черты героев спектакля и их взаимоотношений.

Все актёры были в сборе и оживленно переговаривались, когда в репетиционный зал зашел главный режиссер. Но зашел не один. Его рука лежала на плече миниатюрной блондинки, плотно прижимающейся к своему спутнику.

– А эта девица, что тут делает? – удивленно подумал я. Вот, оказывается, куда пропала моя коллега по работе Эльвира Нокелайнен. Тоже подалась в артистки, раз поругалась с директором программы новостей.

– Друзья, – воодушевленно заговорил Ринне. – С удовольствием представляю вам новую талантливую актрису, сегодня принятую в труппу нашего театра – Эльвиру Нокелайнен.

– О, как! – подумал я. – Меня значит можно привлекать к репетициям в статусе вольнослушателя, а мою коллегу, которая трех слов связать не могла в передаче, сразу принимают в труппу.

Следует уточнить, в моих мыслях не было зависти, или обиды, на такие мелочи жизни я давно не обращал внимания, просто пытался понять логику режиссера.

– Эльвира, племянница нашего трагически погибшего друга и руководителя ансамбля «Манок» Марлена Нокелайнена. И мы надеемся, что её талант засверкает на сцене не менее ярко, чем в свое время талант её дяди, моего друга и наставника, – так закончил свой спич режиссер, после чего убрал руку с девичьего плеча и слегка подтолкнул её к нам, как бы давая путевку в большую жизнь.

– Ну, теперь все ясно, – мысленно ухмыльнулся я. – Ринне пристроил племянницу своего бывшего руководителя. Ну, что же, остается его только пожалеть. Из бревна получится лучший актер, чем из Эльвиры.

Наши мужчины разглядывали девушку с интересом. Эльвира действительно была хороша собой, чего уж говорить. Зато женская часть труппы была полна скептицизма. По-моему, для них появление девушки не явилось таким сюрпризом, как для меня.

Репетиция этим вечером, не сложилась. Кто-то путался в репликах, кто-то попросту забыл текст, или пошел не в ту сторону, упершись в тумбочку. Через час Ринне махнул рукой.

– Всё, расходимся, иначе я вам наговорю слишком много гадостей. Следующая репетиция завтра в это же время.