Шеф-повар Александр Красовский 2

— Люда, неужели забыла, когда паром приходит в порт? Посмотри на часы, некоторые пассажиры еще из кают не вышли, а я уже домой приехал.

После ужина, Мишель увела девочек в их комнату, а мы с Людой остались вдвоем в гостиной.

— Рассказывай, до чего договорились? — сухо спросила она, когда я принес бутылку вина, мандарины и уселся рядышком с ней на диван.

— Все еще злишься? — удивился я. — Зря, ничего страшного не произошло. Встретил армейского друга. Пообщались. Честно говоря, я успел его забыть за давностью лет. Понимаешь, Люда, не мог я по-другому поступить. Представляешь, как его гвардейцы могли Пашку обчистить. Да ладно ограбить, могли избить, а ненароком и прибить. Хоть Юрка и заявляет о себе, что он не беспредельщик. Никто не знает, как дальше жизнь сложится. Зачем без повода плодить себе врагов. Поговорили, составили черновой договор о намерениях. Тем более, что предлагает он дело. А уж как они там будут между собой в Питере делиться, меня не интересует. Так что, за тобой подготовка двух-трех сотрудников для поездки в Петербург. Нам с тобой, сама понимаешь, туда пока не уехать. А сделка может получиться отменная. Могу документы сейчас показать, если хочешь.

— Саш, не хочу никаких документов смотреть. Так изнервничалась за эти два дня, и твоих оправданий слушать не хочу. Вы, Красовские, от чего угодно отмажетесь.

— Отлично! Тогда неси бокалы, выпьем за будущие доходы. Они нам пригодятся. Внутренний голос мне подсказывает, что в ближайшее время число родственников, желающих переехать к нам, значительно увеличится.

Глава 20

Следующим днем я уже сидел в своем кабинете и проводил очередную планерку с персоналом.

Судя по выступлениям подчиненных, дела у нас обстояли неплохо. В этом году мы смогли добиться контрактов на поставку полуфабрикатов практически в половину школ и высших заведений Стокгольма. Начал работу вновь построенный комбинат в Мальмё. В Хельсинки также успешно работали два ресторана.

Я внимательно слушал выступающих коллег и грустил. Грустил потому, что уже несколько лет не мог заниматься своим любимым делом. Вернее занимался им урывками. Хотя для меня всегда бронировалось рабочее место на кухне моего любимого детища, ресторана в столичном центре, где я угощал брата собственноручно сваренным буйабесом.

Эх, послать бы все подальше и просто постоять за кухонным столом, думал я, слушая очередного выступающего.

За прошедшие годы мой первый сотрудник Ахмед стал намного солиднее. Сейчас в этом представительном, одетом с иголочки полном мужчине, никто бы не признал шустрого, суетливого паренька, торгующего с лотка. Ныне Ахмед Гафур являлся руководителем комбината, готовящего полуфабрикаты для шаурмы.

Единственной слабостью Ахмеда было то, что он считал себя похожим на Омара Шарифа известного египетского киноактера и делал все, чтобы быть копией своего кумира. Особенно от этого страдали волосы, которые он был вынужден смазывать бриолином, чтобы зачесать их назад, как это делал его любимый артист.

Подчиненные давно поняли слабость шефа, при необходимости пользовались ей. Происходило это примерно так.

Кто-нибудь, из подчиненных увидев начальника, делал удивленные глаза и восклицал:

— Шеф, вы сегодня так похожи на Омара Шарифа, просто одно лицо!

После такого комплимента Ахмед расплывался в улыбке, и грозивший кому-то нагоняй заканчивался просто замечанием.

Выслушав руководителей подразделений, я коротко подвел итоги их выступлений и сообщил, что наша фирма не может игнорировать изменения в соседней стране, где население освободилось от коммунистического режима, доведшего страну до нищеты и голода. Поэтому, мы должны принять участие в поставках продовольствия в обновленную Россию.

Обратившись к жене, также принимавшей участие в совещании, я попросил её начать проработку соглашения, исходя из предварительных договоренностей. А начальника отдела рекламы озаботил созданием нужного антуража вокруг этого события и поручил подумать о возможной пресс-конференции, как только наши договоренности с фирмой из России из словесных перейдут в ранг документальных. Реклама, как говорится, наше все. Так что, список журналистов нужно готовить загодя.

Оставшись один, облегченно вздохнул, снял пиджак, налил в стакан из пузатого баллона стакан воды с газом. Я мог бы вполне обойтись и графином с обычным кипятком, но, как говорится, жажда ничто – имидж все.

Так, что Эмма Николсон без моего ведома, завела этот баллон и регулярно меняла в нем воду и баллончики с углекислотой.

Вот вспомни заразу, так явится сразу.

Только подумал о секретарше, как она сообщила по селектору, что принесет мне письмо.

Положив на стол большой конверт, отороченный золотистыми виньетками, она ушла к себе. А я потянулся за конвертом, заинтригованный его оформлением.

Несмотря на то, что адрес и фамилия отправителя были написаны по-французски, я смог понять, что письмо пришло от Поля Бокюза, легендарного французского кулинара.

Вскрыв конверт, я достал сложенный вдвое лист бумаги и уставился на напечатанный текст, заканчивающийся размашистой подписью и печатью.