Шеф-повар Александр Красовский 2

– Ну, ладно, начнем с вина, – нехотя согласился Паша. – Но Абсолюта вы мне все же потом нальёте. Надо же сравнить, что мы пьем в России, а что вы пьете здесь.

– Оглашаю меню сегодняшнего вечера. Сразу скажу пищей французской нищеты типа лукового супа, и фондю, мы питаться не будем. Отведаем только буйабес. – сказал я.

– Ты не сочиняешь? – удивился Павел. – Видимо, во Франции богатые нищие. Этот буйабес у нас знаешь, сколько стоит! Я как-то в Ленинграде пробовал, уха ухой, крабовыми палочками отдает. Не похоже, что его бедняки придумали.

Пришлось прочитать брату небольшую лекцию, что этот суп впервые начали готовить в Марселе бедняки из остатков морепродуктов и рыбы, и только впоследствии он стал блюдом буржуа. А готовил я его согласно французской хартии буайбеса, и в полном с ней соответствии, что мой брательник, конечно, не оценит.

И я был прав. Паша, балбес, не оценил буйабес, хотя я его варил собственноручно, а когда закончил, его вмиг разобрали посетители, терпеливо дожидающиеся этого момента.

После закускив виде устриц с лимонным соком, нам принесли фарфоровую супницу с буйабесом. Когда официант снял крышку, оттуда явственно потянуло чесноком.

– Спасибо, конечно, – выхлебав бульон из одной тарелки, Паша ко второй тарелке с кусочками рыбы лангустов и картошки не притронулся. – Что-то жжется ваш супец, наверно перца переложили, или чеснока, Саш, а мясо сегодня будет на столе?

Персонал прекрасно знал, что босс сегодня принимает брата, в кои веки вырвавшегося из Советского Союза, недаром после обеда сам взялся за готовку, что в последнее время случалось достаточно редко. Поэтому стоило мне приоткрыть занавеску и кивнуть головой, как у столика нарисовался официант с самым внимательным выражением на лице.

– Саша, ты мне обещал фрикасе из цыпленка, пусть его принесут, – попросила Люда.

Пашка сразу встрепенулся.

– Сашкец, помнишь, как в детстве бабушка нас ругала, и кричала, если её стряпню есть не будем, то фрикасе из лягушачьих лапок придется жрать.

– Помню, конечно, – ответил я. – Но лягушек мы есть не будем. Оставим их французам.

Так, что я попросил принести Люде фрикасе, а нам с Пашкой по две порции свиного окорока в карамели. И бутылку Абсолюта. Пусть Люда пьет своё любимое вино, а мы будем пить водку.

После буйабеса есть особо не хотелось. Но две рюмашки абсолюта вновь подняли аппетит на небывалую высоту..

Брат выпил первую рюмку с задумчивым видом, как будто, что-то понимал в колбасных обрезках, хмыкнул и заявил:

– Знаете, похоже, у нас в ресторанах за Абсолют такую же водку продают.

Я не удержался и выдал:

– Это до поры до времени. Погоди, скоро у вас ни Советского Союза не будет, ни хорошей водки.

Мне давно не доводилось пить крепкие напитки и две выпитые рюмки хорошо ударили по мозгам, но сейчас я уже жалел о сказанном.

– Брось ерунду говорить, – сказал Пашка. – Конечно, сейчас бардак в стране, Горбачева вон, арестовали. Но считаю, до развала дело не дойдет.

– Паша, я бы на твоем месте с мужем не спорила, – заметила Люда. – Он еще ни разу не ошибся в своих выводах, хотя я тоже иногда сомневалась, но всегда выходило так, как он говорил.

– И когда нам ждать развала? – усмехнулся брат.

– Ну, уж нет, с точными предсказаниями играть себе дороже, были случаи убедиться, – подумал я и сказал:

– Даты сказать не могу, но думаю, очень долго ждать не придётся.

– Печально, – сказал Паша и потянулся за бутылкой.

Мда, похоже, мой план познакомить брата с блюдами французской кухни терпит провал и превращается в банальную пьянку.

По какому-то мозговому выверту я задумался, а почему, собственно, мне понадобилось знакомить его именно с французской кухней.

И тут на меня налетели воспоминания прошлой жизни.

Начало 1991 года, я под влиянием приятеля ухожу из государственной медицины и пытаюсь с его помощью организовать нечто вроде медицинского кооператива.

Морозным январским утром захожу в бомбоубежище, где тогда располагался наш штаб и застаю приятеля в компании с представительным мужчиной.

Приятель нас знакомит, оказывается, этот товарищ представляет торгово-закупочный кооператив. В декабре прошлого года он со своим кооперативом крупно подставился, взял кредит в банке и на весь этот кредит закупил у типографии стотысячный тираж книги Французская кухня.

И теперь он писает кипятком, потому, что реализовать такой тираж в Петрозаводске нереально, а деньги надо отдавать. Иначе счетчик и все вытекающие из этого последствия.

– Шурик, – обращается ко мне приятель. – У Александра Федоровича в Москве имеется хороший знакомый, он обещал реализовать весь тираж. У нас к тебе просьба, съезди старшим машины в Москву, сам знаешь наших водителей, им ничего доверить нельзя. Короче, сдашь там книги и свободен, как ветер. Ну, и работа будет соответственно оплачена.

На следующий день я уже сидел в кабине МАЗа, тащившего полную фуру книг. В кошельке на поясе у меня лежало пятьдесят тысяч деревянных рублей, а в нагрудном кармане пальто газовый пистолет. Правда, с отвалившимся бойком, но я тогда этого не знал.