Шеф Пьер

Люди, которых я никогда не встречала, люди, о которых даже не слышала от Бронвин, пришли попрощаться с ней.

Мы с Эммой стоим снаружи церкви. Казалось бы, наши слезы иссякли, но затем шепот или слово доносится до нас, и мы снова начинаем плакать.

— Пьер, — говорит Эмма. Я смотрю налево и вижу Пьера в идеально скроенном черном костюме, его волосы зачесаны назад, лицо гладко выбрито. Он становится на колени перед Эммой.

— Ma belle petite, я скучал по тебе, — говорит он, обнимая и целуя ее.

— Я тоже скучала по тебе. Я люблю тебя, — говорит Эмма, у нее снова наворачиваются слезы, и она плачет в его объятиях. Он подхватывает ее на руки и крепко прижимает к груди. Она обнимает его, крепко обхватив руками за шею.

— Я так тебя люблю, — говорит он, целуя ее щеку. Пьер стоит передо мной, такой гордый и уверенный в себе, что я не могу сдержаться и распадаюсь на части, как только заглядываю в его серые глаза. Правой рукой он притягивает меня в объятия, не задавая вопросов. — Я люблю тебя, — шепчет он, когда я утыкаюсь лицом ему в шею.

— Спа-па-сибо тебе, чт-что пришел, — говорю я между всхлипами. Я ощущаю, как его рука согревает мое тело.

— Не держи все в себе, ангел, — говорит он, а я чувствую его горячие, влажные губы на виске.

Я делаю шаг назад и смотрю на него.

— Почему ты назвал меня ангелом? — спрашиваю я, недоумевая, почему он не назвал меня «mon chéri».

Он наклоняет голову в сторону и гладит волосы Эммы, пока она продолжает прижиматься к нему.

— Потому что ты спасла меня и вернула к жизни, когда все, чего я хотел, это лечь и умереть.

Последние несколько дней я держала Пьера на расстоянии вытянутой руки, не позволяя ему вернуться в нашу с Эммой жизнь и опасаясь, что он сбежит, когда настанут трудности. Он постоянно звонил или отправлял мне сообщения, и каждый вечер привозил ужин для нас с Эммой, а затем уезжал.

— Ангел? — спрашивает он, пока я вспоминаю все то хорошее, что он сделал для нас с Эммой с тех пор, как мы в последний раз разговаривали с ним у нас дома. — Положись на меня. Позволь заботиться о тебе, когда будет трудно. Обещаю, я больше никогда тебя не оставлю.

— Не надо, Пьер. Не обещай того, чего не сможешь выполнить.

Люди начинают расходиться, остается только несколько друзей, которые дожидаются своей очереди выразить нам свои соболезнования.

— Я буду любить тебя, и я уже люблю тебя, — шепчет Пьер, наклоняясь и завладевая моими губами. Он не ждет, когда я скажу «да», он просто клеймит то, что ему принадлежит. Он еще раз обнимает нас на несколько драгоценных минут, тем самым защищая близость нашей семьи. — Мы семья, и я был придурком, когда ушел. Ты нужна мне, Холли, как вода, чтобы утолить жажду, и мне нужна Эмма, нужна как воздух.

— Пьер, — говорю я еще раз, качая головой, не желая ему верить. — Ты можешь причинить нам боль, — тихо вздыхаю я.

— Больше никогда. — Отпустив Эмму, он поворачивается ко мне и нежно обхватывает мое лицо своими теплыми ладонями. — Никогда больше я не причиню тебе вреда. Ты владеешь мной, каждой частью меня. Я дышу только для тебя и Эммы. Четыре года назад я потерял женщину, которую любил, и я не позволю тебе ускользнуть сквозь мои пальцы только из-за моей глупости. Я никогда не перестану любить тебя.

Я не могу больше прятаться за воздвигнутыми мной стенами, не буду позволять им контролировать меня из-за страха страданий.

— Впусти меня, — умоляет он, притягивая меня для обжигающего поцелуя и запутываясь пальцами в моих волосах. — Прости меня, — говорит он напротив моих губ.

Все его тело излучает силу, его объятия защищают меня.

Тихий вздох исходит из глубин моей души, и это не сексуальный стон удовлетворения, а больше признание того, что я впускаю Пьера в свой мир раз и навсегда.

— Я не могу сделать это в одиночку, не могу пройти через это снова.

— Я стою в свете моего ангела, которого больше никогда не хочу видеть грустным. Твоя яркость направит меня, и я буду любить тебя до последнего вздоха. Ты единственная, кого я хочу. Клянусь, я больше никогда не подведу вас с Эммой, — обещания стремительно слетают с его губ.

Я снова киваю и смотрю вниз, не способная выдержать пронзительный взгляд серых глаз. Не из-за его страсти или яростного огня, горящего в их глубине, а из-за того, что построенные мною стены рушатся, рассыпаясь осколками вокруг меня, обнажая мою хрупкую любовь.

— Давай, позволь мне отвезти моих девочек домой. У вас был тяжелый день, и я хочу позаботиться о вас.

— Подожди, мне нужно поговорить еще с несколькими людьми.

— Я присмотрю за Эммой, иди.

Я приподнимаюсь на носочки и целую Пьера.

— Спасибо.

Он протягивает Эмме руку, а я иду поговорить с несколькими оставшимися людьми до того, как мы отправимся на кладбище.

* * *

Несколько человек собрались вокруг открытой могилы, пока гроб опускают в землю. Эмма держит меня за руку, а второй обнимает плюшевого мишку. Она стоит перед Пьером, который одну руку по-отцовски положил ей на плечо, а другой обнимает меня за талию.