Щит и Меч Сталинграда

«Я, как солдат, стою там, где стою теперь, я выполняю приказ. Какова будет моя судьба, я не знаю. Я должен ее принять такой, какой даст мне бог».

Паулюс уповал и надеялся уже не на Гитлера, а на бога...

В завершающий этап Сталинградской битвы к великому у Волги сражению внимательно присматривались и наши союзники.

Размах сражения и победы советских войск были неожиданными для Вашингтона и Лондона.

Биограф Рузвельта Д. Барнс писал:

«Президент недолго сомневался в значении Сталинграда для всей войны. По мере того как немцы увязали в этом сражении... становилось ясным, что Гитлер вновь не достигнет своих целей до зимы, а англо-американцы смогут использовать самое драгоценное для них — время».

В дни, когда Советская Армия в Сталинграде добивала окруженную вражескую группировку, Черчилль и Рузвельт писали И. В. Сталину.

Черчилль: «К нам поступают славные вести о Вашем наступлении. Мы следим за наступлением затаив дыхание. Всяческие добрые пожелания».

Рузвельт: «Вести из района Сталинграда самые обнадеживающие, и я шлю Вам свои самые горячие поздравления».

Черчилль: «Мы все с восхищением следим за великолепными наступательными операциями, которые проводит Красная Армия».

Рузвельт: «С глубоким и вечным чувством благодарности конгресс Соединенных Штатов в совместной резолюции просит передать от имени народа Соединенных Штатов Вооруженным Силам и вспомогательным частям наших союзников на суше, на море и в воздухе наилучшие пожелания и приветствия...»

Черчилль: «Мы глубоко ободрены растущими размерами Ваших побед».

Рузвельт: «Выражаю мою высокую оценку продолжающегося наступления Ваших армий. Принцип постепенного перемалывания сил противника на всех фронтах начинает давать свои результаты».

О победе советских войск под Сталинградом американский президент и британский премьер знали не только из газет, радиопередач, сводок. Знали они это и из донесений своих личных представителей, которые убеждались в беспримерном подвиге советских людей у стен Сталинграда.

Одного из личных представителей американского президента звали Патрик Херм. Это был бригадный генерал, бывший некогда министром обороны США. В сопровождении полковника, помощника военного атташе посольства США в Москве Ричарда Парма и майора авиации Джона С. Генри Патрик Херм прибыл в наш город, чтобы получить здесь свежую, из первых рук информацию о Сталинградском сражении, оценить мощь Красной Армии.

В Сталинграде члены военной делегации союзников встречались и беседовали с командующим Юго-Западным фронтом генерал-полковником Н. Ф. Ватутиным, генерал-майором И. М. Чистяковым и другими нашими военачальниками. Гостей вывозили на передовые позиции. В стереотрубу американцы внимательно наблюдали за наступательными операциями воинов 62-й армии.

Позже делегация побывала в Серафимовиче и в освобожденной нашими войсками станице Голубинской, где совсем еще недавно базировался штаб 6-й немецкой армии.

Сопровождая американскую делегацию, я выслушал от ее представителей немало лестных слов в адрес советских солдат и командиров, об их мужестве, стойкости. Гости восхищались нашими победами, удивлялись русскому морозу...

Обо всем увиденном в Сталинграде Патрик Херм и сопровождавшие его лица, несомненно, доложили своему президенту, как рассказали и о бесчисленных вопросах советских людей о сроке открытия второго фронта. На совещании двух руководителей союзных с СССР государств в Касабланке Черчилль и Рузвельт рассмотрели основные стратегические проблемы с участием начальников своих штабов, высоко оценили победы Советского Союза на фронтах Отечественной войны и сошлись на том, что... можно смело доверить нашей стране и в дальнейшем нести основное бремя войны и неизбежных потерь.