Щит и Меч Сталинграда

— Горе людское,— повторил священнослужитель и начал рассказывать: — Дом мой, как и храм божий, не пострадал при бомбежке. Целехоньки, слава тебе господи! Только без крова все равно я с семьей остался: фашистский полковник самовольно занял мой дом. А меня с семьей выгнал жительствовать в сараюшко. Но это еще не горе. Другая забота точит: германский полковник наказал мне церковь открыть и службу в ней нести! Строго приказал. А я не желаю с амвона германцев прославлять, многие лета тому полковнику у бога просить! Мало того, переписали германцы всю станичную молодежь и сказали, что в ближайшую субботу ее ждет дальняя дорога: в неметчину молодежь хотят увезти. Полковник сказал, будто в Германии нашу молодежь ждет чистый рай. Только нет у меня и наших станичников веры ни на грош немецким побасенкам. Лживо все. Не рай, а сущий ад ждет нашу молодежь в той Германии. Вот и пришел к вам за помощью. Верю, что не бросите в беде страждущих, спасете их. К вам мне настоятельно посоветовал идти Григорий Лобовой, который прежде в НКВД служил, а теперь у фашистов полицейским стал.

Я скрыл свою радость, когда услышал про Лобового: значит, нашему сотруднику удалось внедриться в немецкую полицию!

— Хитрость помогла попасть к вам. Сказал германскому полковнику, будто в Михайловке у меня близкий родственник тяжело болен. Попросил пропуск к линии фронта. С этим пропуском в Михайловку попал, а уже оттуда в Сталинград. Так что же с молодежью?

— Передайте вашей молодежи,— сказал я,— завтра ночью их будут ждать. Точное место сейчас обговорим.

— Премного благодарен! — привстал со стула священнослужитель.

Мы простились. Священник уехал в Михайловку, и ночью, под покровом темноты ему помогли уйти в сторону расположения немецких войск. Ровно через сутки в том же месте Дон переплыли две лодки с группой комсомольцев станицы Клетской, временно оккупированной врагом. Среди парней и девушек была и внучка священника. Всех спасшихся от немецкого рабства молодых людей наши сотрудники тепло встретили, помогли с жильем, работой.

ПЫЛАЮЩАЯ ВОЛГА

Бомбардировка врагом Сталинграда не всегда заканчивалась для города безболезненно. 28 июля авиации противника удалось поджечь баржу «Обь», следовавшую вверх по Волге с десятью тысячами тонн горючего. Волга запылала. Пламя перекинулось на баржи «Рутка», «Медянка», также груженные нефтью из Грозного. Сгорели бы и эти баржи, если бы на помощь им вовремя не подошел героический «Гаситель», который много лет спустя, в 1980 году, встал на вечную стоянку в Волгограде.

«Рутка» и «Медянка» были отведены «Гасителем» под прикрытием мощных струй из двух камеронов в безопасное место. Командовал пожарным пароходом капитан П. В. Воробьев.

Только за июль 1942 года в Волгу было сброшено с вражеских самолетов сотни мин. На одной из них подорвался пассажирский пароход «Александр Невский», который плыл в верховье и имел на своем борту две тысячи детей, женщин. Пароход быстро превратился в пылающий факел и начал идти на дно. Благодаря дружной, слаженной работе спасателей пожар на борту прекратился. Подсчитали потери: погибло 15 человек, остальные пассажиры были высажены на берег.

Тяжелые испытания выпали и на долю теплохода «Иосиф Сталин». Когда ранним туманным утром флагман и гордость Волжского пароходства отошел от Сталинградского речного порта и двинулся вверх по Волге, передовые отряды противника, вышедшие в район тракторного завода, обстреляли его из минометов и пулеметов. Пароход получил несколько пробоин и запылал посередине реки.

На борту «Иосифа Сталина» возникла паника: женщины с детьми на руках бросались в воду старались вплавь достичь берега.