Щит будущего

– Разве суть в том, какая из станций запустит проект? Терраформирование – наше общее дело. Все мы – прежде всего земляне, Мигель.

Мигель загадочно улыбнулся:

– Не скажи, Вера. Цель у нас общая, но интересы разные. Если закроют станцию, где наши люди найдут работу?

– Эту проблему можно решить. Распределим людей между оставшимися станциями, дадим работу и жилье.

– Получается, они будут трудиться на другие страны. Ты же знаешь, США не в ладах с Китаем.

– Пора оставить межнациональные распри в прошлом, Мигель, и сосредоточиться на общем будущем. Если бы вы не тратили столько сил и средств на поддержку военных конфликтов, возможно, не пришлось бы закрывать вашу станцию.

Мигель злобно сверкнул глазами – Вера невольно отпрянула от голо-экрана.

– Я остаюсь при своем мнении, Вера. Станция «Открытие» продолжит работу. Чего-бы это не стоило. Ты знаешь, у меня в правлении ООН большие связи. Нас не закроют, а вот вашему «Заслону» есть чего опасаться. Сегодняшняя разгерметизация поставила ваш проект под угрозу. Если вы не можете обеспечить элементарные меры безопасности на станции, где гарантия, что ваш плазменный щит не выйдет из строя?

Он отключился, а Вера наморщила лоб и тяжело вздохнула. До каких пор это будет продолжаться? Терраформирование Марса – основа выживания человеческой расы. Оно требует огромных затрат и технологий. Без щита они не смогут запустить магнитосферу Марса. Значит, Марс не сможет удерживать атмосферу. И жизнь на планете без защитных куполов так и останется недостижимой мечтой человечества.

Щелкнул сигнал связи. На голо-экране появилось скуластое лицо Юрия Гринева из ОВР.

– Юра, удалось узнать, кто виновен в разгерметизации отсека Д1?

Гринев устало прищурил глаза, покачал головой.

– Я проверил все записи с дронов наблюдения. С наружной стороны купола в течение последних суток работали только роботы—ремонтники. Вероятно, один из них повредил стыковочный шов в отсеке. Это и стало причиной.

– Разве это возможно? – усомнилась Вера. – Эти роботы запрограммированы на восстановление повреждений, а не наоборот.

– Вероятно, кто-то из работников станции внес изменения в программу работы робота, – предположил Гринев. – Мой отдел допросит каждого техника из тех, кто имеет доступ к роботам для наружных работ.

– Отправь мне отчет с протоколами допросов, когда закончишь. Вредитель на станции – с таким мы еще не сталкивались.

– Вера, я по-прежнему считаю, что ИИ виновен в этой аварии. Каждый сотрудник станции прошел тщательную психологическую проверку. Мы здесь все в одной лодке и каждый день рискуем своими жизнями на планете, где нет атмосферы, но есть убийственная солнечная радиация.

– Думаешь, есть связь между убийством Верстовского и повреждением купола?

Гринев сверкнул глазами и согласно кивнул:

– Такие совпадения – редкость. Верстовский умер именно в том отсеке, откуда выпустили воздух. К тому же не естественной смертью, а с помощью яда.

– Но зачем давать ему яд, если утечка воздуха может убить гораздо быстрее и без подозрений на насилие?

– Может, убийца не знал, что Верстовский направится в этот отсек? – пожал плечами Гринев.

Вера отключила связь и встала с кресла. Она решила лично сходить в Д1, чтобы разобраться: что именно заинтересовало Верстовского в старых базах данных?

Она вышла наружу и направилась по другой травяной дорожке – из мягкого клевера – в сторону высокого здания хранилища. Десятиэтажная постройка примостилась рядом с одной из крепких опор, на которых держался купол. Сам купол внутри разделялся на множество отсеков, каждый из которых можно было изолировать от других с помощью выдвижных перегородок. В случае аварии все перегородки опускались и блокировали отсеки до отключения аварийного сигнала. Станция становилась похожей на многоквартирный дом, где за закрытыми дверями кипит разнообразная жизнь.

Первоначально в здании хранилища располагался научный центр «Заслона». Здание строили одновременно с куполом и снаружи оно походило на тюрьму: серое, с решетками на окнах вместо стандартного прозрачного пластика, с двумя выходами, прочно закрытыми на старинные кодовые замки. Под землей здание соединялось туннелями-переходами со всеми НИБ «Заслона». «Подземные» колонии были одним из первых вариантов жизни землян на красной планете. Но впоследствии этот проект вытеснили более дешевые в строительстве купола.

Первоначально колонизация Марса подразумевала не жесткое и затратное терраформирование, а более «мягкий» вариант – экопоэзис. Сеть космических станций с замкнутой экосистемой давала возможность людям существовать без привлечения внешних ресурсов планеты. Но такие колонии не могли вместить миллиарды землян, и со временем ООН запустило проект терраформирования.