Щит

Затем, широко улыбнувшись, Касс подняла обе руки, торжествующе салютуя всем остальным видящим в амбаре.

Расхохотавшись, мужчина завопили ещё громче, топая ногами по деревянному полу.

— Заткнитесь! — заорала Чандрэ.

Они послушались. Касс широко улыбнулась ей, но это не изменило выражения на лице Чандрэ — оно оставалось встревоженным и слегка расстроенным. Проигнорировав остальных, она принялась быстро говорить что-то Касс жестами, затем, похоже, вспомнила, что она человек, и тут же переключилась на вербальное выражение.

— …обязательно заклей её на сегодня плёнкой, — закончила она по-английски. — У меня есть для этого крем. Он на травах, так что не причинит тебе боли. Я занесу его попозже, вместе с чаем. И пей больше воды. Как минимум три-четыре стакана перед тем, как лечь.

Подойдя ближе, Касс приласкала мускулистую руку видящей.

Мужчины в комнате притихли, уставившись на них.

— То есть, теперь я тупой червяк? — спросила Касс.

Чандрэ стиснула зубы.

— Я не отрекалась от тебя.

Касс улыбнулась, отбросив назад свои черные волосы, частично выкрашенные в красный.

— Нет, — сказала она. — Не отрекалась, — она сжала руку видящей и поцеловала её в щеку. — Зайдёшь попозже?

Чандрэ кивнула, показывая утвердительный жест. Однако она не смотрела ей в глаза.

Отпустив её, Касс прошла мимо очереди мужчин-видящих до двери.

Она игнорировала пристальные взгляды. Если где и был на свете город с нехваткой женского населения, так это Сиртаун. Некоторые из тех, что сейчас стояли у стены, уже делали ей неприличные предложения… в вежливой форме, конечно, учитывая её отношения с Мостом.

Однако они не просто прощупывали почву. Она определённо ощущала от них раздражение и разочарование, когда она отвечала им отказом.

По крайней мере, здесь она никогда не будет страдать от нехватки секса, даже с уродливым шрамом на лице.

Однако знание этого факта не очень-то помогало.

***

Касс сидела на столе в баре под крышей и курила самокрутку hiri.

Она слушала, как дождь стучит по гофрированной жестяной крыше.

Дожди в Сиртауне шли чаще.

Чаще, чем в Сиэтле. Даже чаще, чем в Портленде, где жили две её кузины. Между дождями в долину опускался туман, отчего здания и даже красочные молитвенные флажки скрывались из виду.

Она сидела здесь, кажется, несколько часов, и только старый человек, владевший этим местом, периодически приходил, чтобы долить в её чашку чай. Он разрешил ей включить граммофон, к которому прилагалась разномастная стопка виниловых пластинок, оставленных туристами и чудаками-пилигримами.

В данный момент она слушала The Stooges.

Это была любимая пластинка Мэйгара.

Она взглянула на своё предплечье и легонько подула на татуировку солнца и меча, которая выделялась на её коже. Цвета как будто становились ярче с каждым днём, приобретали резкие очертания по мере того, как спадала краснота. Языки пламени вокруг орбиты солнца также становились более детально прорисованными.

Чандрэ все ещё была не в восторге, но хотя бы перестала открыто ворчать.

Касс заметила, что в последнее время она становилась более ярой собственницей.

Не помогало и то, что случилось с Грентом.

Грент вернулся в Сиртаун через несколько дней после того, как Ревик отправился на поиски Элли. Его буквально притащили сюда другие видящие Адипана после похоронной церемонии для его пары, Ларен, в Сиккиме. Касс гадала — возможно, они нарочно дожидались отъезда Ревика и только потом привезли его обратно в Индию.

Казалось, ни один из связанных видящих не хотел говорить о Гренте.

Все знали, что он позволял себе умереть в подвале лагеря Семёрки. Вэш и остальные из Адипана каждый день навещали его, но он не ел. Судя по тому, что рассказывал ей Тензи, а также Джон через Дорже и Гаренше, Грент испытывал очень сильную боль.

Джон сходил туда, когда его попросил Дорже, и он рассказывал Касс, что это напомнило ему, как один из их друзей в Сан-Франциско, Джастин, пытался бросить наркотики. Все время визита Грент хранил молчание, медитируя и сидя на полу монашеской кельи под основными этажами. Однако вопреки этой безмятежности за несколько дней он утратил половину своего прежнего веса и, казалось, лишь готовился к смерти.

Касс тоже подумывала навестить его, но она не знала Грента по-настоящему. Она не могла заставить себя спуститься туда, зная, что ею наполовину движет любопытство.

Она не хотела думать о том, что возможно, однажды ей придётся увидеть Элли в таком состоянии… или Ревика, если на то пошло. Учитывая то, как часто люди пытались убить одного из них или обоих, Касс вовсе не считала невероятной мысль, что она может пережить их — вопреки их сумасшедшей продолжительности жизни.

В целом дела в лагере шли по-прежнему, но атмосфера изменилась, и это повлияло на каждого, хоть никто и не хотел об этом говорить.

Все знали, что он там, внизу, умирает. Это не могло не оставить отпечатка на всей группе. Касс уже слышала, как Йерин говорит о похоронных обрядах, так что никто и не ожидал, что он выживет.

Она также слышала, как старейшины обеспокоенно переговариваются об Элли и о том, что им делать, когда она вернётся.