Щипач

– Язык до Киева доведет. Одного спроси, другого. Возьми деньги для подкупа, всяко случиться может. Деньги всякий любит. А сумеешь переговорить, мы твоему Фомину настоятельно рекомендуем присмотреться, выдвинуть на должность.

Деньги дали, целую пачку советских денежных знаков. Вместо кожаной куртки и кепки поношенный пиджак дали, а «маузер» на «наган» заменили. Револьверы нынче у многих, а «маузер» – вещица редкая, на разные мысли наводит.

Подумал еще Алексей, что мертвому ни должность, ни деньги не нужны. Но исполнять отправился. За подкладкой пиджака на крайний случай бумага зашита, с подписью Ягоды, это если красноармейцы задержат. За плечами тощий узелок с буханкой хлеба и шматом соленого сала. Вроде сухого пайка. Неизвестно, найдет ли пропитание?

На карте Алексей расположение и границы «крестьянской республики» видел, запомнил. Как таковой республики уже нет, по землям красные дозоры рыщут. Однако какая-то интуиция подсказывала, что Антонов будет скрываться именно здесь. Именно тут села и деревни, которые первыми подняли на бунт, откуда больше всего мужиков в повстанческую армию вступило.

Иным деньги предлагал, но это в последнюю очередь. А сначала заводил разговор о красных, не сильно ли обижают? Потом просил свести с Антоновым. Люди отнекивались, отводили глаза. Кто-то не знал, другие лгали. Кто незнакомому человеку своего крестьянского вожака сдаст? Однако о странном человеке недеревенского вида слухи до Антонова дошли. Уже через неделю скитаний к нему подошел крестьянского вида человек. В душегрейке, драном колпаке на голове.

– Не ты ли, мил человек, Ляксандра Степановича видеть хочешь?

– Хочу, разговор имеется.

– Ишь ты! А оружие у тебя имеется?

– Наган, для обороны.

– Ты от греха подальше мне его отдай. Опосля верну.

С неохотой Алексей оружие отдал. Хоть и невелика на револьвер надежда, но все лучше с ним, чем с пустыми руками. Мужчина шел рядом, при встрече с ним многие селяне здоровались. Стало быть – не последний человек. Насторожило вот что – не завязали глаза. Или полагали, что назад мужичок любопытный не вернется и никому ничего не расскажет, либо Антонов не думал здесь задерживаться. Поговорит – и на коня, только его и видели. Не хотелось думать, что застрелят. В те лихие годы кровь людская как водица текла. Убитых не считал никто. Сколько миллионов жизней сгорело в топке революции, гражданской войны, вот таких восстаний, как на Тамбовщине. Оно не одно такое было, и все утоплены в крови жестоко.

Идти далеко не пришлось, до первой избы. У забора три лошади привязаны, не разнузданы, стало быть, всадники задерживаться не собираются. Перед уходом на задание Алексею показали несколько фотографий Антонова. И один, когда еще учителем был, и с бойцами своими на общем фото.

– В лицо запомни, – сказал Ягода. – Вдруг другого подставят.

Мужик завел Алексея в избу, своеобразно представил:

– Это любопытный, который поговорить с тобой хочет, Александр Степанович.

За столом с едой сидели трое. В одном Алексей по фотографии опознал Антонова. Выглядел руководитель восстания скверно. Глаза ввалились, белки глаз желтые, блеск лихорадочный, на щеках румянец, похоже – от температуры. Алексей уже видел больных малярией, очень похоже, хоть он и не врач.

– Как звать-величать? – обратился к нему один из троицы за столом.

Алексей обратил внимание, что выпивки не было, только еда в мисках и картошка в чугунке.

– Можно просто Алексеем.

– Ну да, молод, можно без отчества. Так что тебя привело к Александру Степановичу? К нашему движению примкнуть хотел?

– Ваше движение почти разгромлено.

Двое за столом вскочили с лавки, один так и револьвер выхватил.

– Да мы тебя сейчас в расход!

– Цыц! – подал голос Антонов. – В расход всегда успеется. Раз искал со мною встречи, стало быть, имеет что сказать. Ты говори, Алексей, это они попугать хотели.

– Я от партии большевиков послан, хотя сам не член партии. Руководство Красной армии предлагает сдаться, во избежание кровопролития. Жертвы ни нам, ни вам не нужны.

– Большевички и так сколько жизней положили. Коварство какое – по своим, по русским, снарядами с газом! Как немцы в мировую!

– Мне поручено передать предложение сдаться. Вам гарантируют жизнь.

– А свободу? Отправят на каторгу в Сибирь, чтобы сдох на каменоломне. Вот ты сам сдался бы?

Алексей ни секунды не раздумывал.

– Никогда!

– Хороший ответ, честный. А почему не сдался бы?

– Обманут. Пустят в расход после суда. Сейчас главное – погасить бунт, усмирить крестьян, изъять оружие.

– Александр Степанович, ты посмотри, что переговорщик бает! Кто же тебя такого послал? Ты уговаривать сдаться должен, а ты правду-матку режешь.

– Дурных, я думаю, тут нет. Какой смысл врать?

– Александр Степанович, парень точно не коммунист.

– Вижу. Скажи своим, тем, кто послал тебя – стоять за людей буду до конца, до победы. И ни на каких условиях не сдамся. Назар, верни ему оружие и проводи до красных.

– Слушаюсь, Александр Степанович!