Щегол

Выводы чуть-чуть успокоили не на шутку разбушевавшуюся совесть: да, я гарантированно положил бы «здоровяков» за считанные мгновения и, вполне возможно, сумел бы продавить защиты магов значительно быстрее, всадив в каждую по десятку-другому радиально-экспансивных игл. Но мог и нарваться. К примеру, не шокировав Седого с «младшеньким» начальным воздействием сфер умиротворения, попав в каменный капкан на первых мгновениях схватки и нахватав «входящего урона».

Нет, полностью я, конечно же, не успокоился, но смог переключиться в рабочий режим, придумал, как воспользоваться создавшейся ситуацией, и занялся реализацией своих идей. Начал с визита на чердак. А после того, как вернул игольник на законное место и спустился обратно, разул простолюдина с нужной комплекцией и размером ноги, снял ботинки, натянул трофейные сапоги и унес «ненужное» тело к реке. Само собой, не по дорожке, на которой остались бы «неправильные» следы, а по бордюрам и рывками. Там обзавелся новым шмотьем, по методике, не раз виденной в художественных фильмах, позаботился о том, чтобы труп не всплыл, утащил его метров на сто вниз по течению, занес поглубже в воду и вернулся обратно к пристани. А там почти час стирал одежду и белье.

Закончив с этим крайне неприятным, но жизненно необходимым делом, переоделся, обновил «баффы» и кружным путем добрался до схрона. На его углубление и сортировку своего имущества убил почти полтора часа. И почти столько же времени потратил на укладывание почти не полегчавшего рюкзака на дно здоровенной ямы, обработку его растворителем органики, закапывание, возвращение дерна на место и финальную маскировку местности.

Все это время пребывал в нешуточном напряжении, ибо понимал, что не застрахован от возвращения кораблика Левашовых или прибытия «Ласточки» Докукиных. Однако мои опасения не подтвердились — в тот момент, когда я добрался до пристани, на реке было пусто. Впрочем, расслабляться я не стал: еще раз продумал создаваемый слой легенды, протоптал две новые цепочки следов — за «убегавшего» десятого «незваного гостя» и за себя, мчавшегося следом — потом вынес со двора и выложил в ряд девять трупов нападавших, вроде как, дравшихся до последнего, закрыл ворота и занялся защитниками. Вернее, сначала обошел всю усадьбу и нашел ледник, а затем обмыл все три тела, перенес в помещение и отправился в дровяную баню.

Перед тем, как начать мыться, вытащил из «Наруча» огниво с трутом и разжег фитили керосиновых ламп.

Потом вдумчиво осмотрел трофейное шмотье на предмет поиска гербов и других знаков принадлежности к роду Левашовых, не нашел и придал кожаному костюму вид пострадавшего в схватке не на жизнь, а на смерть. Потом придал похожий вид рюкзаку-однодневке. Вернее, предельно добросовестно исцарапал пористым камнем, позаимствованным из каменки парилки, и в четырех некритичных местах пробил ледяными иглами. Удовлетворившись обновленным видом «вещмешка», проверил, не закрылась ли входная дверь, помылся в холодной воде, еще раз простирнул трофейное белье и шмотье, но уже с мылом, отжал не очень приятно пахнущую «кожу», натянул ее поверх потрепанного и жутко уродливого белья, посмотрел на себя в ростовое зеркало и решительно вышел под лучи заходящего солнца. Сушить одежду, изодранную «магическими навыками, зубами и когтями» стаи волков, вслушиваться в окружающий мир и обдумывать дальнейшие планы…

…Далекое тарахтение «мощного» дизеля раздалось в шесть сорок шесть вечера — естественно, по моим часам, выставленным очень приблизительно. Я, изрядно одуревший от размышлений о будущем, мгновенно переключился в рабочий режим, тяпнул боевой коктейль, вышел за ворота, отогнал от трупов вездесущее воронье, сел, привалился спиной к левой створке ворот и «устало» свесил голову на грудь. «Пришел в себя» минут через тридцать пять, когда тарахтение движка стало очень уж громким, открыл глаза, «заставил себя» повернуть голову на этот звук, наткнулся взглядом на суденышко с гордой надписью «Ласточка» на носовой части правого борта и «устало» поднялся на ноги.

К этому времени толпа человек из двенадцати, толпившаяся на палубе, заметила и меня, и трупы, поэтому пребывала в полной готовности к бою и ждала возможности высадиться на пристань. Правда, в момент касания на нее спрыгнуло всего семеро и, довольно толково рассредоточившись, рванула в мою сторону. Я поднял на уровень груди обе раскрытые ладони, подождал, пока до меня доберется самый шустрый, и мотнул головой на рядок из тел:

— Л-л-лева-ва-вашовы… Уби-и-ивали в-в-вашего ч-ч-челов-века… Я п-п-пытался п-п-помочь… Н-но с-с-смог д-д-допросить… то-то-о-олько умира-а-ающего…

— Левашовы⁈ — потемнев взглядом, переспросил он и задал дурацкий вопрос: — Ты уверен⁈

Я утвердительно кивнул и поморщился. Вроде как от головной боли. И продолжил косить под заику:

— О-о-они са-а-ами п-п-предста-а-авились. К-к-ка-а-агда п-п-предлалали е-е-ему п-п-предать га-а-аспадина…

Здоровяк с бычьей шеей с хрустом сжал кулаки:

— А он?