Щегол

Делиться своими страхами со спутниками я, конечно же, не стал — кое-как дотерпел до остановки, поблагодарил Геннадия Романовича за доставку, пообещал воспользоваться его услугами уже в середине весны, попрощался с Докукиными, вытащил из рундука рюкзак и поднялся на пристань. Увидев между зданиями чей-то силуэт, активировал сумеречное зрение и обломался — там мочилась какая-то пьянь, еле-еле удерживавшая вертикальное положение. Потом за моей спиной взревел движок «Авантюриста», и я позволил себе чуть-чуть ускориться. Секунд через сорок чуть не влип — пьянь, закончившая справлять нужду на стену пункта целительской помощи, заметила меня и решила выпендриться.

Но в тот момент, когда она обратилась ко мне… хм… крайне некультурно, из-за дальнего угла выбежал здоровяк в форме постоянного состава форпоста и отвесил быдлу такого леща, что того воткнуло в стену.

Со «спасителем» я, конечно же, поздоровался. Потом, наконец, добрался до точки, с которой было видно стоянку, увидел оба внедорожника и мысленно вздохнул: да, «Ёжик» Ольги стоял не так, как в день моего отплытия, но это ни о чем не говорило.

Последние метры пути я плавился от желания сорваться на бег, но смог не задурить. Более-менее спокойно обошел свой «Порыв», изобразил жест, открывающий багажное отделение, закинул в него рюкзак, набрал полную грудь воздуха, чтобы поздороваться с Дайной, и услышал голос напарницы… откуда-то снизу:

— Игнат, это я, Оля. Прячусь под пеленой теневика…

— … под моей машиной? — выдохнул я, стараясь не шевелить губами.

— Да.

— Вылезай и забирайся в салон через багажное отделение! — приказал я, запоздало сообразил, что девушка залезла под внедорожник из-за начавшегося дождя, сдвинулся на шаг в сторону так, чтобы прикрыть мокрый асфальт от ближайших камер, и приготовился «потерять равновесие», чтобы опереться на крыло и, тем самым, скрыть «странные колебания» «Порыва». Но Кольцова оказалась редкой умницей, поэтому уперлась ладонями в центр покрытия пола отсека, плавно перенесла на него свой вес и чрезвычайно медленно пошла к задним сидениям на четвереньках. Возле сейфа остановилась, развернулась на месте и села. Пришлось прерывать молчание и вправлять мозги:

— Забудь про чистоту обивки и перебирайся дальше!

«Забыла». Но перед тем, как перебраться, сняла ботинки и комбез. Ну, а я открыл сейф, спрятал между пальцами гарнитуру скрытого ношения, сделал вид, что достаю телефон, и, не разгибаясь, задал девушке два очень важных вопроса:

— Помощь целителя нужна?

— Нет, я не пострадала.

— Время терпит? В смысле, могу я сходить в гостиницу и помыться, дабы мое поведение после рейда ни у кого не вызвало вопросов?

Ответ Кольцовой пусть и не очень сильно, но напряг:

— Время терпит. И эта предосторожность однозначно будет не лишней.

Но я ждал не только его. Поэтому, услышав голос Дайны, превратился в слух:

— Я не знаю, что произошло: сегодня Оля, как обычно, ушла в Пятно в шесть с минутами утра и в гордом одиночестве. А вернулась, судя по всему, под невидимостью. И, видимо, во время пьянки — часа четыре тому назад тут так грохотала музыка, что мои акустические датчики не засекли бы даже топот стада носорогов.

Это сообщение тоже не обрадовало, но я задавил проснувшуюся злость, взял пакет с чистым шмотьем, полотенце и в кои-то веки пригодившийся зонт, еле слышно пообещал не задерживаться, закрыл багажное отделение и пошел ко входу в гостиницу. Пока плелся под постепенно усиливавшимся дождем, тихим шепотом попросил БИУС приглядеть за рюкзаком, в котором «хватает компромата», и услышал мрачный вздох:

— Во-первых, лазить по чужим вещам не в ее характере, а, во-вторых, эта девочка здорово замерзла, поэтому сидит, обхватив руками колени, и стучит зубами…

«Черт, а печку-то я и не включил…» — угрюмо подумал я и вслушался в продолжение монолога помощницы: