Щегол

Он фыркнул насмешливо:

– Это зачем?

– Да не чтоб тебя забрали. А ее. За растление несовершеннолетнего.

– Я готов.

– Ну и трахай ее на здоровье, – сказал я, – пусть в тюрьму сядет, мне плевать.

Борис перекатился на живот и лукаво глянул на меня:

– Она кокаин нюхает, ты знал?

– Чего?

– Кокаин, – он зашмыгал носом.

– Да ну, врешь, – сказал я, а когда он заухмылялся, спросил: – А ты откуда знаешь?

– Да вижу. По тому, как она говорит. И еще она зубами скрипит. Последи за ней как-нибудь.

Я не знал, за чем надо было следить. Но как-то вечером мы зашли домой – отца не было, а она как раз поднимала голову от журнального столика, шмыгая носом, придерживая рукой забранные назад волосы. Когда она вскинула голову и заметила нас, на мгновение наступила полная тишина, а потом она отвернулась, как будто нас там и вовсе не было.

Мы так и прошли мимо, поднялись ко мне в комнату. Я раньше никогда не видел, как нюхают наркотики, но тут уж даже мне было понятно, чем она занята.

– Ух, заводит, – сказал Борис, когда я закрыл дверь. – Интересно, где она их прячет?

– Не знаю, – ответил я, плюхнувшись на кровать.

Во дворе зашумела машина – Ксандра уезжала.

– Как думаешь, она с нами поделится?

– С тобой – может.

Борис опустился на пол у кровати, оперся о стену, подтянул колени к животу.

– Думаешь, она торгует?

– Да ну, нет! – ответил я после заминки, недоверчиво. – А ты думаешь – да?

– Ха! Тебе же лучше, если да.

– Это как?

– В доме нал есть.

– Толку-то мне от этого.

Он окинул меня опытным, оценивающим взглядом.

– А кто у вас по счетам платит, Поттер? – спросил он.

– Хм, – этим вопросом, который, несомненно, имел огромную практическую ценность, я как-то раньше не задавался. – Не знаю. Отец, наверное. Хотя Ксандра тоже вкладывается.

– А у него откуда? Деньги откуда?

– Без понятия, – сказал я. – Ему звонят разные люди, а потом он уходит куда-то.

– А чековую книжку в доме видел? Наличку?

– Нет. Никогда. Иногда – фишки.

– Фишки и есть нал, – моментально отозвался Борис, сплевывая на пол отгрызенный ноготь.

– Верно. Только, если тебе нет восемнадцати, в казино их не обналичишь.

Борис усмехнулся:

– Да брось. Надо будет, выкрутимся. Напялим на тебя твой пидорский школьный пиджачок с гербом, подойдешь к окошку: “Ах, прошу прощения, мисс… ”

Я перекатился на край кровати и изо всех сил стукнул его по руке.

– Иди на хуй! – меня задело то, как он передразнил мои интонации – жеманно, по-снобски.

– А вот этого нельзя говорить, Поттер, – глумливо сказал Борис, потирая руку. – И сраного цента не получишь. Я просто что хочу сказать – на самый крайний случай я знаю, где у моего отца лежит чековая книжка, – он протянул ко мне раскрытые ладони, – понял?

– Понял.

– Ну, то есть надо будет выписать поддельный чек – выпишу поддельный чек, – философски добавил Борис. – Хорошо знать, что так можно. Я ж тебе не говорю – полезай к ним в комнату, поройся в их вещах – но ты все равно ушами не хлопай, ага?

18

Борис с отцом не праздновали День благодарения, а у моего отца с Ксандрой был заказан столик во французском ресторанчике при “Эм-Джи-Эм Гранд” на развлекательную программу “Романтические роскошества”.

– Хочешь с нами пойти? – спросил отец, когда увидел, что я листаю лежавший на кухонной стойке буклет: сердечки, фейерверки, блюдо с жареной индейкой под полоской трехцветных флажков. – Или тебе есть чем заняться?

– Нет, спасибо. – Мило с его стороны, конечно, но мне было не по себе от одной мысли, что я стану свидетелем хоть чего угодно романтического между отцом и Ксандрой. – У меня другие планы.

– И какие же?

– Я уже кое с кем другим праздную.

– Это с кем? – С отцом приключился редкий приступ, родительской заботы. – С другом?

– Дай-ка я угадаю, – вмешалась Ксандра – она стояла босиком, в футболке “Майами Долфинс”, служившей ей ночнушкой, и пялилась в холодильник. – С тем, кто сжирает все апельсины и яблоки, которые я домой приношу.

– Ой, да ладно тебе, – сонно сказал отец, обнимая ее сзади, – тебе нравится малыш russki – этот, как его там, Борис.

– Ну да, нравится. И хорошо, наверное, что нравится, потому что он постоянно тут торчит. Блин, – воскликнула она, вывернувшись из отцовских рук и шлепнув себя по голому бедру, – кто в дом комаров напустил? Тео, закрывай за собой дверь к бассейну – неужели сложно запомнить? Сто раз тебе говорила.

– Кстати, знаете что, раз уж вы приглашаете, я могу и с вами День благодарения отпраздновать, – любезно заметил я, прислонясь к кухонной стойке. – Почему бы и нет?

Я хотел позлить Ксандру и с удовольствием увидел, что своего добился.

– Но столик заказан на двоих, – сказала Ксандра, отбросив волосы со лба, взглядывая на отца.

– Ну, слушай, что-нибудь придумают.

– Тогда надо позвонить, предупредить.

– Ну и хорошо, звони, – сказал отец, слегка упорото похлопал ее по спине и поплелся в гостиную – проверять футбольные таблицы.

Мы с Ксандрой пару секунд смотрели друг на друга, потом она отвела взгляд – будто в какое-то мрачное и неприглядное будущее заглянула.

– Мне надо выпить кофе, – вяло сказала она.

– Это не я оставил дверь открытой.