Шарм

– Э-э-э… я рада познакомиться с тобой, Артелия. – Судя по всему, она так крута, что я начинаю нервничать еще больше. Прочистив горло, я продолжаю: – Извини, я просто никак не могу поверить, что в самом деле разговариваю с другой горгульей.

– У меня есть рога, и я состою из камня, так кем еще я могу быть?

– А, ну да, пожалуй, я…

– Успокойся. – Она смеется. – Я просто играла с тобой, Грейс.

– Ты знаешь, как меня зовут?

– Разумеется. Я услышала тебя, как только ты прибыла в Адари. Все эти годы я почти не обращала внимания на тех, кто проходил мимо меня, потому что если мы остаемся в состоянии сплошного камня слишком долго, то переходим в стазис. – Она замолкает, делает шаг вперед, и туманная пелена, окутывавшая нас, вдруг исчезает. Она высока и мускулиста, с темными кудрявыми волосами и смуглой кожей. В руках она держит массивный щит и меч, и вид у нее такой, будто она могла бы перебить вообще всех драконов. – Тебя что, никто никогда не учил сражаться?

– Нет. Ты первая горгулья, которую я встретила.

– Первая горгулья? – В ее голосе звучит ужас. – О чем ты? Нас же десятки тысяч. Как же могло получиться, что до сих пор ты не встречала никого из наших? Да, конечно, я давно не бывала в нашем мире, но я не могу себе представить, чтобы наши собратья оставили тебя совсем одну. Мы, горгульи, не такие.

– Думаю, они просто не знали о моем существовании, – спешу пояснить я. – Я сама узнала, кто я, только после того, как очутилась в Норомаре.

– Но это невозможно. Горгульи могут общаться… – Она мотает головой, будто пытаясь вытрясти из нее туман. – Ничего не понимаю. Как положение дел могло так измениться за то время, что я находилась тут?

Я оглядываюсь по сторонам и обнаруживаю, что мы больше не в Адари. Мы стоим на скалистом берегу бушующего серо-зеленого океана. Небо над нами ярко-голубое, с огромными пушистыми белыми облаками, и под нашими ногами растет роскошная ярко-зеленая трава.

Мне хочется спросить ее, где мы, но на это нет времени. У нас слишком много дел.

Поэтому вместо того, чтобы расспрашивать ее об этом месте, одном из самых красивых, которые я когда-либо видела, я просто отвечаю на ее вопрос:

– Думаю, дело в том, что ты находишься здесь очень, очень долго.

– Как долго? – с напряжением в голосе спрашивает она, и ее карие глаза пылают. – Какой теперь год?

Я отвечаю ей, и она бледнеет.

– Ты уверена? Неужели действительно прошло столько времени?

Она поворачивается и смотрит на другую сторону луга, где, прикованный цепью к земле, спит гигантский дракон. Это самка, и она настолько огромна, что та драконша, которую убили мы с Хадсоном, могла быть ее младшей сестренкой. Ее громадная зеленая голова лежит на длинном шипастом хвосте, обвитом вокруг туловища, размером с восемнадцатиколесную грузовую фуру. Она глубоко дышит через расширенные ноздри, и от каждого ее выдоха трава пригибается к земле.

Прежде чем я успеваю ответить, Артелия вздыхает, будто пытаясь на чем-то сосредоточиться, затем бормочет себе под нос:

– Когда я обратилась в камень вместе с этой драконшей, у меня была мысль, что она, возможно, со мной навсегда, но я не ожидала такого.

– Навсегда – это долго.

– Да, долго. – Она опять вздыхает, затем поворачивается ко мне и смотрит на меня пытливым взглядом: – Но ты же пришла не затем, чтобы обсуждать древнюю историю, не так ли?

– Вообще-то да, за этим. У нас возникла большая проблема, и я надеялась, что ты и эта драконша времени могли бы помочь нам ее решить.

– Эта драконша? – Артелия смеется, показывая кивком на спящее чудище. – Я бы не сказала, что Асуга из тех, кто готов кому-то помогать.

– Значит, ее зовут Асуга? Красивое имя.

– Да, имя у нее приятное. Жаль, того же не скажешь о ее натуре.

– Точно, я тоже пришла к выводу, что драконы времени – не самые приятные существа.

Она фыркает и кладет свой меч на плечо:

– Иными словами, они еще те говнюки, верно?

Я смеюсь, потому что она совсем не такая, как я ожидала. Но она все равно очень мне нравится.

– Ну а эта драконша вообще самая худшая из всех – особенно после того, как она провела со мной столько времени, сидя на цепи. Ей приходилось идти против своей природы, и должна сказать, что она теперь стала немного бешеной. Так что она точно не настроена кому-то помогать, и сейчас руководствуется только инстинктами и голодом. Поэтому-то мне и приходится держать ее на цепи.

Мы оба смотрим на это огромное животное, и я испытываю к нему невольную жалость. Оно, как и мы, тоже не хотело очутиться здесь.

– Итак, – говорит Артелия, обдуваемая вдруг налетевшим холодным ветром, – у тебя возникла проблема, решить которую можно только с помощью дракона времени?

– Да. – Я вздыхаю. – К моему большому сожалению.

Она вскидывает одну бровь:

– Поскольку ты находишься здесь – то бишь в Норомаре, – могу ли я взять на себя смелость спросить, не связана ли эта проблема с малым по имени Суил?