Шанс, в котором нет правил [черновик]

…Первая была одета в пламенно-красную блузку с открытыми плечами, черную юбку с красными цветами — не мини, а совсем даже наоборот — макси и суперклеш. Юбка устлала пуфик, на который села девица, в четыре слоя. Волосы дамы с камелиями, подстриженные в «каре», блестели, как черное лакированное дерево, а карие глаза лукаво прятались под пушистыми ресницами.

На второй были брючки с модным в этом сезоне «мо» — этаким шлейфом, ниспадающим сзади; а поверх торса — нечто белое, просторное, невесомое и полупрозрачное. Все это выглядело весьма легкомысленно и полностью гармонировало с выражением хорошенького личика, вполне юного, свежего и окруженного буйными русыми кудрями, с которыми еле-еле справлялся гребень-заколка.

Третья — в широких черных брюках и черной же блузе в обтяжку — выглядела сущей азиатской пантерой. Олег поглядел на ее предплечья и решил, что обездвиживающий захват у нее вышел бы ничуть не хуже, чем у Короля. Монгольские глаза чернеют двумя смородинами, а волосы уложены в замысловатый узел, сколотый шпильками. Она была самой старшей в компании — явно за тридцать, но насколько за тридцать, Олег определить не смог. Не красавица, но… кто их знает, может, ее не за красоту здесь ценят.

Четвертую он тут же мысленно назвал Русалочкой — за зеленое платье с юбкой-воланом и открытым лифом, очень белую кожу и длинные рыжие волосы, откинутые назад обручем.

— У меня как-то раз от этого соуса вся кожа слезла с нёба, — доверительно сказала Олегу Русалочка.

Были они какие-то не те. Олег снова потерялся. А если это все-таки просто ресторан, и провокаторы, до того прикидывавшиеся монахами (и как удачно!), просто пригласили своих девушек, которых до сей поры где-то прятали? Ну, и подружку одной из них — для него?

— Габриэлян, ты свинья, — сказала первая, одетая в стиле «цыганский гламур».

— Безусловно, — согласился объект. — Даже по вкусу очень похоже.

— Ты мне что обещал? Ты какие клятвы давал? Что появишься, цитирую, через два, максимум три месяца — конец цитаты. И что же? Я тебя заставлю есть этот соус ложками.

Габриэлян внимательно посмотрел на нее, на горшок с соусом, опять на нее — и по виду его было заметно, что угроза его… беспокоит.

Ситуацию разрешил Король — подхватил салфеткой чугунок, раскрыл форточку…

— Он, — сказал Король, — законченная свинья. Но ты же не станешь заказывать еще порцию? Извини, Олег.

— Я что, — хищно улыбнулся Бегемот, — мне соуса не жалко. Мне голубей жалко.

— Они привычные, — сказал Король, — первый раз что ли?

— Второй, — серьезно сказал Габриэлян. — В прошлый раз я слизывал этот соус с ее пальцев. Было вкусно. Олег, это Майя.

— Это — Ира, — представил Король девушку с кудряшками.

— Галя, — ангажировал мускулистую кореянку Суслик.

— А я — Таня, — Русалочка присела на пуфик рядом с Бегемотом, и тот, поняв, что она — ему, отчего-то смутился. От смущения же он наглел просто до неприличия.

— А я Олег, — сказал он. — Меня сюда привели для прохождения ускоренного курса утраты невинности.

— Ты торопишься? — вкрадчиво спросила корейская пантера Галя.

— Я должен научиться отличать искреннюю симпатию от атаки, — нахально продолжал Олег.

— Ну, это просто, — сказала кудрявая Ира. — Искренняя симпатия — это если девушка немного тебя боится. А атака — это вот, — она вдруг переменила позу из расслабленно-льнущей к Королю и вперила в Олега такой взгляд, от которого ему стало щекотно внутри.

— Ты меня хочешь, — низким и мягким голосом пророкотала эта кудряшка. — Я знаю, что ты меня хочешь. И ты знаешь, что я знаю, что ты меня хочешь.

Хотел бы Олег в тот момент провалиться сквозь землю. А еще разразить всю компанию чем-нибудь, после чего придется радикально менять карту Москвы.

— Это самая грубая атака, — нежно сказала Русалочка. — Лобовая. Мы не будем на нее обращать внимания. Мы сейчас немножко выпьем вина и если можно, я еще съем вот это вот. А потом Вадим Арович попросит принести гитару, и Майя что-нибудь нам сыграет.

— Майя, — сказала Майя, — еще ждет извинений.

Олег перестал злиться, потому что снова сильно удивился. Тут шла игра по каким-то пока еще непонятным правилам, и эти правила ему жгуче хотелось разгадать. Почему Габриэлян позволяет девице обращаться с собой так, как не позволяет никому? Вроде бы это он ей платит, а не наоборот? Заказывает-то клиент? А если так — то надо ли понимать, что Габриэлян хочет такого обращения?

— В какой форме принести извинения? — смиренно спросил Вадим Арович. — В устной? Письменной?

— Можно в устной, — милостиво согласилась девица.

Габриэлян взял с блюда клубничку, зажал ее в зубах и опрокинул Майю на пуфик, накрыв рот девушки своими губами.

— Ву-ху-ху! — вырвалось у Олега. Он прищурился в сторону Русалочки и спросил: — А это была тоже атака?

— Нет, — повела хвостом девушка, — вот это как раз была искренняя симпатия. А пострадал горшок, голуби, прохожие, ну и клубника…

— Contradictur, — Суслик поднял палец. — Клубнику употребили соответственно ее назначению.

— Похоже, извинения приняты, — улыбнулась кореянка.