Шаманка

Отец открыл для Сандугаш счет в банке, который держал один из «своих».

– У тебя должны быть деньги. В большом городе они защищают иной раз лучше магии.

– Спасибо, папа. Когда я заработаю, я…

– Даже не смей!!! – взревел отец.

– Что – не смей?..

– Не смей говорить: «заработаю – отдам». Это оскорбление. Я – твой отец. Я буду кормить тебя. Ты дочь моя. Замуж выйдешь – тогда другой будет кормить тебя. Ремесло освоишь – ремесло будет кормить тебя. Но ту пищу, которую я вкладываю в твой рот, ты возвращать мне не будешь. Я – мужчина, и я могу прокормить мою дочь!

– Прости, папочка, – прошептала Сандугаш.

Отец обнял ее.

И окутал своей любовью, словно теплой, жесткой кабаньей шкурой, такой прочной, что не всякая стрела ее возьмет…

Перед самым отъездом Сандугаш покопалась в тех чемоданах, которые так и не разобрала с возвращения из Москвы. С отвращением узнавала она вещи, которые покупал ей Птичкин. Шубы, которые они выбирали вместе: короткая из шиншиллы и длинная из кремовой норки. Белье, которое он так любил снимать с ее тела. Платья, каждое из которых было чем-либо памятно. Туфли. Косметичку с украшениями. И два флакона духов, которые она купила, когда только переехала к Птичкину и еще не узнала, что он не выносил запах духов. А жаль, эти духи она обожала, она мечтала о них в свои голодные времена: «En Passant» Frederic Malle с нежным запахом сирени после дождя и «La Vierge De Fer» Serge Lutens, пахнущий лилиями и снегом. Сандугаш открыла флакон-колькольчик с «La Vierge De Fer», вдохнула и содрогнулась. Это был запах ее московской роскоши. Это был запах ее мечты о лучшей жизни… О неправильно понятном смысле выражения «лучшая жизнь». Этот запах ей больше не подходил. Ровно как и тот, другой, который благоухал сиренью.

Украшения она отдала маме.

Духи она отдала бабушке.

Из одежды отобрала лишь самое необходимое и самое простое. Все равно получилось на два чемодана. Пуховик, в котором она жила с отцом в лесу, восстановлению не подлежал, так что пришлось взять шубу: короткую, шиншилловую. Ей придется снова ездить на общественном транспорте. Длинная и светлая норка этого не вынесет. Хотя нежная шиншилла тоже долго не вынесет… Но ее функция будет – согревать. И все.

Норковую шубу, все вечерние наряды, все туфли на каблуках, все маленькие модные сумочки, всю косметику она собрала – получилось три чемодана и еще большая спортивная сумка. Больше половины из привезенного. Позвонила соседу, дяде Сереже, имевшему УАЗик и подрабатывавшему извозом. И отправилась с чемоданами в гости к Ритуле.

Рита, лучшая подруга со школьных лет, мечтавшая стать психологом, но дважды провалившаяся в университет и ставшая портнихой, лучшей в Выдрино портнихой, благо талант у нее был с детства, просто для себя она мечтала о другом будущем… Именно Рита нашла объявление о конкурсе красоты «Мисс Россия», о призе в миллион рублей. Именно она уговорила Сандугаш участвовать. И отдала все свои сбережения, чтобы Сандугаш могла поехать, ведь отец отказался дать ей на это деньги. Рита и бабушка были спонсорами поездки Сандугаш.

Сандугаш не навестила Риту тогда, когда приезжала в Выдрино после конкурса. Просто не могла, так плохо ей было после разрыва с Костей. Просто оставила бабушке купленный для Риты подарок и деньги в конверте, ту сумму, которую Рита ей дала, и просила передать.

Надо было позвонить, поговорить, объяснить… Но сначала у Сандугаш не было денег на звонки в Выдрино, потом – не было времени, а потом все как-то завертелось и… И стало все труднее объяснить по телефону, что с ней происходит.

А теперь можно. Теперь все можно.

Дядя Сережа помог Сандугаш дотащить до двери квартиры Риты чемоданы и сумку. И ушел прежде, чем Сандугаш позвонила.

Рита открыла. Сандугаш очень боялась, что Рита за прошедшее время как-то страшно переменится, как это бывает в кино, и окажется толстая, со свалявшимися пережженными химией волосами, полупьяная и обозленная, почему-то в кино всегда так бывает с подругой главной героини, которую бросили… А Сандугаш ее, получается, бросила.

Но ничего подобного не случилось, это была та же Рита, яркая и веселая, в элегантном домашнем кимоно, которое она явно сшила сама.

И хотя Сандугаш готова была к обиде, даже скандалу, готова была просить прощения, – ей не пришлось. Взглянув на ее лицо, Рита всплеснула руками:

– Божечки!!!! – и зарыдала, широко раскрывая рот, как ребенок, не думая, как она выглядит, когда плачет.

Сандугаш обняла ее и тоже зарыдала. Впервые с тех пор…

Так они и ревели, стоя в дверях.

Потом дружно втащили чемоданы и сумку. И пошли на кухню. Пить чай и говорить.

– Ты ко мне переезжаешь, да? – спросила Рита, вытряхивая из чайника старую заварку.

– С чего бы взяла? – удивилась Сандугаш.

– Так – а чего с вещами?

– Ой. Это тебе.

– Ты спятила? За миллионера вышла?