Шам

Он ткнул чуть подрагивающим пальцем в другую сторону, где минут пятнадцать назад в такую же как у них яму с несколькими бойцами первого взвода прилетело что-то термобарическое, превратив укрытие в братскую могилу. Без всякой видимой причины, кстати – люди сидели тихо и не дёргались.

– Что делать будем, командир? – взгляды отделения скрестились на Грише, добавив тому дискомфорта. Не та ситуация, когда начальственный статус доставляет удовольствие.

Петренко лихорадочно думал. Они здесь уже давно, и, если бы какая-то поддержка (авиация с тех же Химок, например) хотела объявиться, времени у неё было предостаточно. Их арта тоже не работает – возможно, её накрыли (несколько взрывов вроде как с того берега доносилось), а может командование просто обосралось и делает вид, что в домике. Радиосвязь глушат, да и пользоваться ей как-то боязно – кто знает, может, на неё и прилетит. В любом случае, одно ясно – их кинули, в прямом и переносном смысле, так что сидеть и ждать помощи смысла нет.

С другой стороны, пиндосы ясно продемонстрировали, что какие-либо шевеления категорически не одобряют, а вот тех, кто сидит спокойно, пока особо не трогают. Но и изменить этот подход им ничто не мешает. Что в этой ситуации делать, непонятно от слова совсем…

Непонятки разрешили сами американцы. Поодаль, ближе к укрытиям остатков многострадального первого взвода, с неба снова ударило, на мгновенье осветив окрестности вспышкой. Народ заволновался, вертя головами – до места взрыва было далековато, что (вернее, кого) именно накрыли не разберёшь. Но спустя ещё полминуты сдвоенный прилёт разметал укрывшееся в придорожной канаве отделение Хомяка, и тут уже ситуация стала кристально ясна – передышка закончилась, в ямах больше не отсидеться.

– Поднимаемся все разом! Бежим туда! – Морлок ткнул пальцем в светившиеся вдалеке редкие огни Заречья. – Не скучиваемся, не залегаем, если только сильно артой не начинают долбить!

Не обращая внимания на поднявшийся галдёж и игнорируя вопросы, он приподнялся.

– Раз! Два!..

Подчинённые перестали суетиться и приготовились.

– Три!

Все дружно выскочили из неглубокой ямы и так же, гурьбой, ломанулись вдоль дороги.

– Не скучиваться! Растянитесь подальше! – сбивая дыхание, проорал Гриша, и тут позади них звонко хлопнуло. Петренко не выдержал и обернулся на выросшую над их укрытием тень пыльного «холма». Вовремя…

Их отделением уцелевшие остатки «эрки» не исчерпывались, разумеется, четыре подряд прилёта за пару минут незамеченными не остались, так что к бегущим стали присоединяться бойцы других взводов. В итоге, к моменту, когда Петренко миновал последний догорающий грузовик (хотя нет, это «бардак», просто так разворотило, что сразу не узнать»), вокруг него с топотом и сопением бежало человек сорок, не меньше, и это с учётом того, что он больше не оглядывался, так что хрен его знает, сколько их там ещё позади…

– Не скучиваться! – чей-то неопознанный, но очень командирский голос рявкнул справа-сзади, видимо, к бегству присоединился кто-то из выжившего руководства. Сам Гриша уже благоразумно оставил всякие попытки чем-то командовать, ибо как это сделать в разномастной, напролом несущейся сквозь ночь толпе он решительно не представлял.

«Там позади», кстати, хлопнуло ещё раз и на этом затихло, что внушало некоторую надежду. С другой стороны, вряд ли американцы не видят всю эту толпу, и что они будут делать как-то не очень понятно…

сСс… БАМ!

Разрыв он услышал уже уткнувшись носом в землю, тело среагировало на автомате.

– Не залегать! Вперёд-вперёд! – всё тот же голос. Стилос, что ли? Вроде похож, а вроде и нет. – Не скучиваться, не залегать! А то прижмут и будут долбить, пока не задолбят на хуй!

Зерно истины в этом было, да и прилёт лёг где-то в стороне от их группы, так что Морлок почти без насилия над собой поднялся и, стараясь не наступить на залёгших товарищей, продолжил бежать. Ему, понятно, было не до подсчётов, но навскидку осталась лежать где-то треть.

сСс… БАМ!

На этот раз легло ближе, но строго позади, так что он лишь наддал.

сСс… БАМ!

сСс… БАМ!

Да, точно, позади них прилетает. Наверное, как раз по залёгшим. И подниматься им теперь поздновато, бежать куда-либо при серьёзном обстреле – идея крайне нездравая. Остаётся вжиматься в землю и пытаться стать как можно более плоским.

Слева по земле хлестнула та самая «плётка», что раньше убила Крепкого, и сразу две тёмные бегущие рядом фигуры даже не разорвало на куски, а буквально расплескало. Петренко даже не то чтоб бросился, а скорее на подгибающихся ногах опустился на землю.

– Гриш! Гриша!

Он повернулся на голос и не без труда разглядел в распластанной метрах в пяти от него фигуре Лаврика.

– Что делать?! – голос молодого брянчанина был искажён страхом и какими-то жалобными интонациями. – Залегаем или бежим?