Шалинский рейд

А может, все случилось совсем по-другому. И встретились бывшие президенты там, где ждут последнего и высшего суда. Уж не знаю, шариатский ли он, но точно самый справедливый. И когда Ельцин оказался там, его уже ждал Масхадов: ну что, Борис? Вот мы и встретились, хотя ты так не хотел…

Девятнадцатого июня началось инженерное обустройство границы между Чечней и Россией в Ставропольском крае. Блокада.

Между тем близился к финалу мой недолгий роман с ичкерийскими правоохранительными органами. В 1997 году я поступил на службу в ДГБ, по протекции своего двоюродного дяди. После этого контора несколько раз меняла вывески. В РОШГБ (районном отделе МШГБ) в 1998 году я был уже заместителем начальника. После увольнения начальника, моего дяди, в мае 1999 года я стал и.о. начальника, теперь уже Шалинского управления полиции в структуре МВД ЧРИ. Через месяц, где-то в начале июня, меня утвердили в должности начальника районного управления. Теперь я был полноправный руководитель, без приставки и.о. Этой “высшей точки” своей карьеры я достиг в возрасте двадцати шести лет. То есть еще сосунком, как я понимаю сейчас. Тогда я, конечно, считал себя опытным и мудрым мужчиной. “Молодыми” для меня были мои подчиненные, многим было не больше двадцати четырех, а то и меньше, как Мусе Идигову.

В нашей работе после отставки Лечи, “Профессора”, и очередной реорганизации с переименованием почти ничего не изменилось. Разве что новообразованное МГБ поначалу проявляло большую активность, занимаясь и похищениями, и наркотиками, и вообще всеми важными государственными делами. Нам давали понять, что теперь наше дело – чисто полицейская охрана порядка.

Но это длилось совсем недолго. Сил у МГБ не хватало. Как ни переименовывай, как ни реорганизовывай органы правопорядка, количество квалифицированных кадров от этого не увеличивается. Это как карты – сколько их ни тасуй, все равно в колоде тридцать шесть. Так нет же, каждый раз президент надеялся, что новый фаворит вынет силы и средства для борьбы с преступностью, как волшебник или шулер, из рукава. Полицию снова стали задействовать в стратегически важных операциях. Таких как борьба с незаконной добычей и переработкой нефти. В нефтяном комплексе все было плохо. По всей республике – пожары и грабежи. Большинство нефтяных скважин были незаконно захвачены вооруженными группировками. Едва ли больше чем десятая часть нефти шла через государственные предприятия. Остальное было в преступном обороте. Только в Дагестан уходили каждую ночь больше трехсот бензовозов с нефтью.

Четыре открытых фонтана горели днем и ночью, день за днем, отравляя воздух, пожары уносили до тысячи тонн нефти в сутки. Погасить скважины не удавалось.

Любые попытки навести порядок в нефтяной отрасли сталкивались с жестоким сопротивлением бандитов. Сотрудников правоохранительных органов, участвующих в операциях против “черных нефтяников”, убивали и похищали. Увозили в неизвестном направлении. Никто не находил даже их тел. Говорили, их забрасывают в горящие фонтаны. Живыми.

Я сказал своим ребятам, что это сплетни, и распускают их сами “черные нефтяники”, чтобы запугать нас.

Шестнадцатого июня в Курчалоевском районе наступил конец света. Натурально ничего не было видно, все небо закрывала огромная черная туча. Внеочередное солнечное затмение было вызвано горением нефтяных колодцев. Из которых местные жители качали “бензуху” – нефтеконденсат.

В мае генеральным директором ПО “Грознефть” назначен Мусханов. Ему удалось отбить у бандитов десять нефтескважин. По его требованию в охране нефтяной отрасли задействована уже не только полиция, но и армейские части. Объявили, что это временная мера. Все в этом мире – временная мера. Сама Ичкерия тоже временна, и времени оставалось все меньше.

Префектом Шалинского района был Иса Лаудаев. На местах было двоевластие, с одной стороны – избранные населением муниципальные администрации с главами администраций, юрт-да, а с другой стороны – префектуры, органы президентской власти на местах, под руководством префекта, назначаемого из Грозного. “Вертикаль власти”, как говорят в России.

Префекты подминали под себя и финансирование, и все реальные полномочия, оставляя местным советам роль декоративных органов муниципального самоуправления. Ну, как в СССР – райком партии и райсовет народных депутатов. Еще одно родимое пятно социализма. Если вы понимаете, о чем я.

Так вот, значит, у нас префектом был Иса Лаудаев. Я называл его “лиса”. Какой-то он был скользкий тип. И этот самый Лаудаев в июне решил провести рейд по борьбе с незаконной реализацией и переработкой нефтепродуктов. Масхадов испек новый указ, что-то там об усилении ответственности за хищения и незаконную переработку нефти и прочая. И Лаудаеву нужно было отметиться участием в кампании, ублажить босса. Я его понимаю. Только совсем не обязательно было меня подставлять.