Шаляпин

Пристально следят за успехами певца не только Станиславский и артисты Художественного и Малого театров. Настойчивые поиски сценической правды вызвали интерес к Шаляпину и у собратьев по профессии — оперных артистов. Молодой тенор Большого театра Леонид Собинов под впечатлением от «Бориса Годунова» пишет:

«Шаляпин был очень хорош. Теперь я начну аккуратно посещать спектакли с его участием. Он всегда меня интересовал, а после нашего разговора стал интересовать вдвое. Меня очень занимает секрет его творчества — упорная ли это работа или вдохновение… В Шаляпине весь фокус его художественного воспроизведения заключается в драматической стороне передачи, а ведь в драме с одинаковым интересом смотрим и первого любовника и трагического актера, совсем не произносящего красивых, идущих к сердцу фраз».

Собинову еще невдомек, что он совсем скоро станет партнером Шаляпина, они близко сойдутся, будут вместе выступать в концертах, ездить в Петербург…

Глава 6 ПРОЩАНИЕ С ЧАСТНОЙ ОПЕРОЙ

В 1898 году Московскую (а позднее и Петербургскую) контору императорских театров возглавил весьма энергичный, образованный и знающий искусство человек, в прошлом бравый гвардейский офицер, Владимир Аркадьевич Теляковский. Сын военного инженера, он с детских лет обучался музыкальным искусствам, играл на фортепиано, окончил Пажеский корпус, дослужился до звания полковника и по прихоти судьбы возглавил московскую, а позже и петербургскую Дирекцию императорских театров. В личном дневнике, который Теляковский вел на протяжении десятилетий, есть относящаяся к этому времени запись. Она свидетельствует о весьма глубоком понимании создавшейся в театральном искусстве ситуации. Приняв дела от своего предшественника Сергея Михайловича Волконского, Теляковский теперь увидел театральную жизнь не из рядов партера, не из раззолоченной ложи бенуара, но изнутри, из-за кулис, из чиновничьего кабинета управляющего: «На сцене господствует такая рутина и такая безграмотность, которая существовала десять — двадцать лет тому назад. Это небрежное отношение казенной администрации к императорским театрам, и особенно к монтировочной и бутафорской части, эта косность и неподвижность… побудили посторонних лиц открыть собственные театры, чтобы воочию доказать, как маленьким персоналом и с маленькими средствами можно достигнуть художественных постановок… Публика, утомленная рутинными постановками императорских театров, притом публика интеллигентная, образованная, хлынула в частные театры».

Побывав в Мамонтовской опере, Теляковский сразу оценил реформаторскую деятельность Мамонтова, гений Шаляпина и решил вернуть певца на императорскую сцену, но на этот раз в совершенно новом качестве — первого солиста, на которого будет строиться весь репертуар театра.

Теляковский сам был неплохим пианистом, хорошо разбирался в живописи и музыке. В его квартире, помещавшейся рядом с Александринским театром, часто собирались музыканты, художники, знатоки искусства. Умный чиновник с большими личными связями, умелый и энергичный организатор, Теляковский понимал: театр нуждается в преобразованиях, в обновлении репертуара, в изменении принципов декоративного оформления, в современной режиссуре. Владимир Аркадьевич искал талантливых людей, способных мыслить свежо и непредвзято. И вскоре на императорской сцене начинают работать М. А. Врубель, В. А. Серов, К. А. Коровин, А. Я. Головин, С. В. Рахманинов, Вс. Э. Мейерхольд. Высоко ставил Теляковский дарование Мамонтова и хотел видеть его в Большом театре режиссером, но этого не случилось…

Теляковский услышал Шаляпина впервые в «Фаусте» Ш. Гуно. Он озадачен: как можно было такого певца в свое время отпустить из Мариинского театра?! Владимир Аркадьевич поручает своему помощнику В. А. Нелидову обстоятельно побеседовать с Шаляпиным. Где? Выбор останавливают на известном московском ресторане «Славянский базар». «За завтраком денег не жалеть!» — напутствовал Теляковский Нелидова.