Шахта

Джонатан оставил Ямайке ключи от «тойоты», чтобы она могла слушать радио и не замерзла. Она же не захочет угнать пикап Баша… надеялся он. Когда Джонатан и Круз наконец вышли из участка, их ждала прогретая машина. Увидев Круза, Ямайка охнула.

– У меня в сумочке есть аспирин, – сказала она. Это все, что требовалось Крузу. Он проглотил две таблетки и запил их мятным ополаскивателем для полости рта.

– Сначала едем к Баухаусу.

Джонатан почувствовал легкий укол обиды из-за того, что его не поблагодарили. А теперь ему придется исполнять роль шофера. Но ныть из-за неоцененного проявления доброты к ближнему было бы нелогично и малодушно. В его жизни этого и так хватало. Кроме того, было неожиданно интересно послушать, что происходило в квартире 307. Словно сериал включил.

Ямайка села верхом на выступ коробки передач. Рычаг между ее длинных ног. Ну, конечно. Каждый раз, переключая скорость, Джонатан касался ее коленки. Это рассеяло его минутную досаду. Круз пострадал больше всех этой ночью. Расслабься и следи за дорогой.

– Ты по-прежнему думаешь, что Баухаус срежиссировал это шоу?

Круз покачал головой:

– Они приехали из-за пропавшего малыша – не из-за нас.

В то время как Круз и Ямайка кувыркались, а Джонатан забирал у Баша остаток своих вещей, в Кенилворт Армс приехали и уехали несколько полицейских фотографов, два детектива и сонный представитель офиса коронера округа Кук. Поздний час спровоцировал сержанта Барнетта перевернуть Кенилворт Армс вверх дном – кто знает, что можно найти в этом клоповнике.

– Если это не дело рук… Баухауса… – Кровь проступила на зубах Круза. Он говорил осторожно, чтобы не вызвать боль. Чертов громила вышиб ему мозги. Круз все еще видел запачканный спермой пол, который быстро приближался. Это вновь напомнило ему о падении Чикиты. – Если… Не говори ему про наркоту. Ни слова.

– Я не понимаю. – Джонатан всегда честно признавался, если ему что-то было непонятно. На Лейк-стрит он притормозил на красный. Машину слегка занесло, и он снова коснулся ноги Ямайки.

Боже всемогущий.

– Крузу пришлось сбросить два кирпича, которыми его снабдил Баухаус, – объяснила Ямайка.

– Кирпичи. – Джонатан подумал о настоящих кирпичах. Как те, из которых построен Кенилворт Армс. Или дом Баша. Кстати, он оставил Башу копию ключей от квартиры 207, на случай «бытовой ссоры» с Камелой. «Бытовая ссора» на языке полиции означает боксерский поединок сожителей.

– Он положил их в мешок для мусора и выбросил в вентиляционную шахту. Если облава не подстроена Баухаусом, то Круз скажет ему, что смыл всё в унитаз. А мы достанем это дерьмо и продадим. Или попридержим у себя. Там товара на девяносто штук. Баухаус спишет расходы на риски, сопровождающие подобный бизнес.

– Разделим. На три части. – Круз попытался снова улыбнуться и посмотрел на Джонатана. – Выходит по 29–30 штук. На каждого. – Он уже обдумывал, как отправить товар Рози, чтобы он отмыл его за пределами штата.

– Кроме того, Баухаус должен щедро отблагодарить Джонатана за роль троянского коня, – улыбнулась Ямайка.

Круз понятия не имел, что такое троянский конь, но кивнул, насколько позволяла больная шея.

– Эммм… Слушайте, ребята. – Джонатан не сводил глаз с непредсказуемой заснеженной дороги. – Не думаю, что из меня получится хороший наркоторговец. Честно. Если вам без разницы, я просто получу то, что мне причитается, у Баухауса. А вы можете забрать остальное.

– Я попросила Баухауса, чтобы он дал ему тысячу, не меньше, – сказала Ямайка Крузу. – Джонатан классный. Слишком боится копов, но классный. Не дави на него. Он и так оказал тебе услугу.

– Предложение еще на столе. – Рози часто говорил Крузу, как важно демонстрировать свою добрую волю. Это значило оказывать разовые услуги максимальному количеству людей. Концепция не нова для всех, кто смотрел «Крестного отца». Не стоит напрягаться. Пачка купюр обычно творит чудеса.

Она чуть не ткнула его локтем между ребер, но потом поняла, что на теле и так живого места не осталось.

– Не дави на него. Он и так слишком нервный. – Судя по тону, дискомфорт Джонатана казался ей очаровательным.

Круз застонал от боли.

– Кажется, тот мужлан выбил мне плечо. – После Баухауса надо бы съездить к доктору. Он кратко описал драку в обезьяннике. В пересказе она не казалась очень зрелищной. – Мне страшно на себя в зеркало смотреть.

– Да, в ближайшее время вряд ли кто-то захочет сесть тебе на лицо. – Он испепелил ее взглядом. – Шучу, Круз.

Воображение Джонатана представило себе все плюсы, если он согласится взять тридцать тысяч долларов, не облагаемых налогом, наличными. В своих пьянящих мечтах он мог бы купить машину и уехать из этой преисподней, исчезнуть, как Гарри Гудини. Сбежать туда, где его никто не знал… и по новой начать портить себе жизнь. Замарать чистый лист. Или придерживаться сценария, который он выбрал, когда снял трубку телефона-автомата и набрал ВЕЗУНЧИК. Можно стереть с листа все каракули, сделать его снова чистым и написать что-то новое, имеющее смысл. Второй вариант нравился ему больше.