Шах и мат

Еще мгновение молчания. Затем они медленно пошли вперед и исчезли в темноте переулка.

Глава 9. Два изречения миллиардера Хорлэя

Перед мистером Хорлэем стоял главный управляющий заводами. Спина главного управляющего образовала почти прямой угол, так он сгибался перед властью, выше которой, по его мнению, не было на целом свете: властью миллиардеров. Мистер Хорлэй, посасывая сигару, смотрел на управляющего. Нижняя челюсть мистера Хорлэя выдавалась несколько вперед и производила впечатление такой несокрушимой силы, что управляющему было жутко смотреть на эту стальную челюсть, выделявшуюся на гладко выбритом лице всесильного миллиардера. Мистер Хорлэй Младший уже получил прозвище на бирже и на Бродвее, и на собственных заводах. Это прозвище было не менее ярко, чем прозвище старшего Хорлэя и вполне определяло характер нового властелина: «Акула Хорлэй» называли мистера Хорлэя. В противоположность старшему, младший Хорлэй без разрешения принял новый титул: он признавал за собой некоторые особенности, дававшие ему право на такое прозвище.

Мистер Хорлэй снова поглядел на управляющего, пососал сигару и сказал внушительно:

– Покажите списки служащих на заводе № 14.

Книга списков показалась из портфеля управляющего и была положена на стол перед миллиардером.

Глаза Акулы Хорлэя медленно просматривали списки рабочих, при этом он постукивал слегка рукой по столу. Затем спросил скрипучим голосом:

– Кроме Хэллтона и Кэлли кто у вас на подозрении как неблагонадежный?

Управляющий торопливо начал:

– Прошу прощения, сэр…

Он был прерван в самом начале:

– Короче.

Управляющий торопливо сказал:

– Мы уволили согласно распоряжению все неблагонадежные элементы. Подозреваемые в сочувствии коммунизму занесены в черные списки. В расчетных книгах сказано, что они не рекомендуются для работы на каком-либо другом заводе в Америке.

Палец миллиардера остановился на одном имени.

– Почему была уволена вот эта мисс… как ее… конторщица Мэри Браун?

Лицо управляющего снова приобрело пурпурный оттенок заката солнца, а затем побледнело:

– За дерзость, сэр, за неисполнение приказаний.

– Так. А вот этот рабочий, как его… с иностранной фамилией.

– Он выразил, сэр, сочувствие русским рабочим и их методам…

Управляющий вновь был прерван мановением пальцев.

– Хорошо, хорошо, достаточно… Назовите мне подозрительных рабочих и живее. Не пытайтесь уговорить меня, что у вас на заводе исключительно кроткие овечки.

Управляющий поднял глаза к потолку… Он подумал и вспомнил, что уловил еще вчера насмешливый взгляд негодяя из котельного цеха. И этот взгляд относился определенно к его, управляющего, личности.

– Том Грэди, сэр, – сказал он без заминки.

– Возраст?

– 32 года.

– Время службы?

– Два года.

– Откуда?

– Миссисипи сэр. Работал на плантациях и…

– Довольно. Вы можете идти.

Управляющий повернулся, но был вновь остановлен.

– Вы знаете мой принцип?

– Я, сэр…

– Довольно. Я могу изложить его в двух словах: «Одной или двумя, или тысячью жизней больше или меньше – неважно, важен дивиденд».

– О, сэр…

– Довольно. Вы можете идти.

За дверью управляющий вытер пот со лба с помощью довольно подозрительного платка и сказал самому себе:

– Я питаю уважение к личности столь всемогущей, как мистер Хорлэй. Когда я подумаю, что у него в распоряжении столько денег, сколько не было у моих предков за тысячу лет – я проникаюсь еще большим уважением. Но…

Управляющий поднял палец и показал его самому себе:

– Имя, данное ему, не напрасно дано: «Акула». Лучше нельзя было бы его окрестить, если даже над этим ломали бы головы все президенты, начиная с Вашингтона.

Он покачал головой и пошел к выходу. Голова его продолжала покачиваться: управляющий размышлял, ибо в свободное от надзора время он любил пофилософствовать. Во все остальное время он наблюдал за рабочими и почитал хозяев.

Изречение, столько поразившее управляющего, не было единственным изречением мистера Хорлэя. Акула Хорлэй был человеком одаренным и четверть часа спустя он изрек второе:

– Убийцу найти легче, чем это кажется сыскному отделению Нью-Йорка, – сказал Акула Хорлэй человеку средних лет со странными глазами, из которых один был серый, другой карий, а оба вместе носили выражение такого беспримерного плутовства, что при одном взгляде этих разноцветных глаз люди хватались за боковой карман в полной уверенности, что он вырезан, а содержимое похищено.

Человек кивнул головой: он вполне понимал изречение.

Миллиардер перегнулся через стол:

– Рабочий с завода № 14 Том Грэди. Примите меры и научите этих дураков из сыскного с их идиотскими собаками.

Карий глаз несколько прищурился в то время, как серый с ясным и невинным выражением смотрел на мистера Хорлэя. Мистер Хорлэй привык понимать без слов: он выписал чек, показал его через стол человеку с разноцветными глазами и, подписав, передал.

Участь рабочего Тома Грэди была решена двумя людьми и одним чеком на предъявителя в Сити-Банк, коммерческий отдел, комната № 143.

Глава 10. «Правосудие свершается!»