Шаг во тьму. Дилогия

— Вы прекрасно слышали, Влад, — сказала она, не глядя на меня. — Что у вас с рукой?

Я старательно оглядел рукав правой руки, потом левой. Поглядел на нее:

— Где?

— Не надо, Влад, прошу вас, — погрустнела Диана, все еще глядя в блюдо. — И впредь так не делайте. Вы совершенно не умеете лгать — красиво… Вы касались приборов так, будто это провода под напряжением. И дрова в поленницу скидывали, будто это ядовитые змеи… — Она положила нож и вилку на стол. Посмотрела мне в глаза: — Карина?

— Хоть бы и так, что это меняет?

— Странно, что вы вообще выжили.

— Я живучий.

Я отвернулся к камину и, теперь уже не скрываясь, протянул руку к самому огню. Тепло должно остановить приступ. Задержать. Оттянуть.

— Вы либо очень наивны, либо очень смелы, — наконец сказала Диана. — Вы понимаете, что это такое?

— Лучше вашего.

— И сколько же, вы думаете, еще проживете? С этим?

— Достаточно. Мне нужно не так уж много времени… Мне хватит.

— Достаточно для чего? Вы все же не понимаете, боюсь… Если ничего не делать, дальше будет только хуже.

— Хуже некуда, — сказал я, глядя в огонь и прожаривая руку над огнем так близко, как только мог терпеть. Кажется, это помогало. Приступ все‑таки отступал… — Что‑то делать уже поздно.

Она не сразу ответила. А когда заговорила:

— Ах вот оно что… — почему‑то мне показалось, что на ее губах опять играет улыбка.

Не понимаю, откуда бы взяться тут радости, но ее голос… Я обернулся. Она смотрела на меня прищурившись. С веселым любопытством.

— Вот оно как… — повторила она и на этот раз откровенно забавлялась. — И сколько же, позвольте осведомиться, вы себе отмерили?

— Вы поели, Диана?

Я взялся за стул сбоку от стола — четвертый из пяти, еще чуть ближе к Диане, чем утром, но только теперь я не мог обеими руками приподнять его и выдвинуть. Мне пришлось тащить его одной рукой, наклонив назад, царапая ножками паркет. Резная спинка вырывалась из пальцев, как я ни цеплялся. Тяжелый, зараза…

— А вам не пришло в голову, что этот приговор вовсе не окончательный? Если увядание и старость можно превозмочь, то что уж говорить об этом…

Резное дерево выскользнуло из пальцев. Массивный стул тяжело грохнул об пол передними ножками.

— Не приходило… — покивала Диана. — А между тем в этом отношении мужчины ничем не отличаются от женщин. Это более чем возможно…

Я пытался опять взять стул за спинку и приподнять, но пальцы скользили по деревянным узорам, никак не в силах вцепиться… Я словно со стороны наблюдал за тем, как кто‑то пытается взяться за стул…

Нет, нет! Она… Это опять вранье, очередная ее ловушка…

— Мой господин так побледнел…

— Вы не жаба, Диана. Откуда вам знать?

— Я не белолунная, — признала Диана. — Но разве это что‑то меняет? Впрочем… Если мой господин мне не верит, что само по себе разбивает мое сердце… Вы ведь видели Петра?

— Усатый вашей подружки‑жабы?

— Петр. Как думаете, сколько ему было?

Я ничего не сказал.

Выглядел он лет на тридцать, ну сорок от силы — бывают здоровяки, что прекрасно сохраняются и в сорок, крепче любого юнца… Но я помню те выцветшие черно‑белые фотографии. Слишком хорошо помню.

— Моему господину достаточно лишь приказать, — улыбнулась Диана.

— Но вы ведь не жаба, Диана…

— Я не белолунная, но ведь и белолунные кое‑чего не могут… Ради моего господина я готова расплатиться за него как за себя… Моему господину достаточно щелкнуть пальцами. — Диана с улыбкой показала, как именно.

Я тоже улыбнулся.

Диана перестала улыбаться.

— Вы думаете, я потребую взамен слишком многого? Думаете, я попытаюсь убежать? Или убить вас? Боитесь, это какая‑то ловушка?

— Я думаю, что для вашего господина ваше предложение слишком щедрое… уже одно бесплатное приложение к нашей сделке — слишком много для меня.

— О чем вы, Влад?

Кажется, она в самом деле не понимала…

— Мальчика для меня вы тоже сами подыщете, или мне придется самому?

— Сосуд жизни, вы в этом совершенно не разбираетесь, лучше предоставить найти той белолунной, которая… — Она замолчала. Наконец‑то поняла. — Для вас это непреодолимая преграда?

С грохотом волоча по полу тяжеленный стул одной рукой, я отодвинул его от стола. Сел.

— Давайте заниматься, Диана.

— Зачем? — Она смотрела на меня, сложив руки на столе, и ее ледяные щупальца даже не шевельнулись. — Есть ли в этом смысл? Вы собираетесь туда еще раз? Мне казалось, мой господин умнее и понял, что в тот раз его спасли только дьявольское везение и моя соломинка. Чтобы прийти к ней и не остаться там, вам потребуется учиться месяцы, если не годы. Вам не успеть, если вы собираетесь оставить это, — она указала подбородком на мою руку, — разрастаться в вас… Вам не успеть, Влад.

— Не туда.

Диана нахмурилась.

— Простите?

— Туда я больше не полезу.

— О!.. Вот теперь вы меня, признаюсь, действительно смогли удивить… Вы решили отступиться? Ника вас больше не интересует?

— Ее поселок меня больше не интересует.

Диана улыбнулась. Кивнула.

— Ах, просто в другом месте… Но не отступаетесь.

— Нет.

— Но вам ведь все равно не успеть… Я не белолунная, но все же кое‑что понимаю… Поверьте мне, вам не выдержать и месяца, если только вы…

— Нет.

— Но тогда вам ее не одолеть.