Шаг в темноту…

— Неужели ты решил в ней утолить боль от потери дочери? — Мираж смотрела в стену, постепенно поворачивая голову вправо. Как если бы обладала возможность видеть сквозь них. Или чужими глазами. — Она неровня нашей крошке. — Руки погладили живот.

Чернокнижнику стало дурно от вида этой картины. Нечто внутри него искренне скорбело, откликаясь на каждое слово. И он это не менее искренне начинал ненавидеть.

— Помнишь, мы хотели назвать ее Тирриса. Так похоже на наши собственные имена. — От былой обиды на лице иллюзии не осталось и следа. Ее заменила нежная улыбка. — И на твоего Тирисфаля — тоже.

Голову чаротворца прострелило болью. Сознание наводнили образы из жизни простого человека, с недавних пор ставшего его чуть-чуть знакомым. Они, в отличии от всех прочих, почти не несли в себе следов мыслей, переживаний. Утратили почти все краски и детали. Одно в них отражалось четко — боль. Не физическая, но душевная.

— Хватит… — Выдавил он, приложив руку к виску.

— Я помню, как ты сказал мне на одном из свиданий: Трисс, я не умею ничего, только хорошо играю. Позже мы часто это вспоминали и смеялись. И действительно, в образе своего мага ты становился другим. Собранным, рассудительным и расчетливым. А еще въедливым и таким противным! — Мертвая сморщила носик и рассмеялась.

— Прекрати… — Демонолог обеими руками схватился за голову, мучаясь от острой боли. Его сознание начинало слабеть. Мысли спутались в неразборчивый клубок. А еще он чувствовал, как подступает второй подряд наплыв памяти.

— После моей смерти ты совсем отрешился от нашего мира. — Не обращая внимание на состояние «мужа», призрак продолжала увлеченно рассказывать. — Он утратил для тебя все краски и прелесть. Пропали стремления. В нем ты не жил — существовал. А еще всюду видел меня. — Самая чудесная из улыбок украсила лицо девушки.

Маг со стоном свалился на пол, больше не в силах поддерживать тело в вертикальном положении. В отчаянной попытке ладони опустились ниже, на уши.

— И только погружаясь, мог спрятаться. Там ты становился другим. Не самим собой, но великим магом Тирисфалем. Похитителем душ. Идущим путем божественности! — Голос ее приобрел возвышенный тон, насмешливую одухотворенность. — Не тем ничтожеством, что не смогло вовремя оказаться рядом и допустило нашу смерть!

…

Забежав в комнату Инфей, которая временно стала ее, Лиала залезла на кровать и поджала к груди ноги, обхватив их трясущимися руками. Она была почти в ужасе.

Девушка всякого ожидала от магов. Особенно от столь могучего. В народе часто говорили, что они порой странные и непонятные. Ходило множество историй. Однако дочь Этира никак не ожидала, что ее наставник заговорит не своим голосом и начнет вести пугающий разговор.

«Уже ночь…» — Мелькнула у нее мысль. — «Нельзя выходить из подземелья. Но… но… если ему нужна помощь? Господин Террон наверняка знает, как помочь. Он тоже маг!»

Потратив несколько минут, чтобы собрать всю решимость в кулак, дева осторожно, как мышка, спустила дрожащие ноги на пол. Ее сердце громко стучало в груди, угрожая вот-вот выскочить.

От чего-то стараясь не шуметь, она медленно пересекла комнату и выглянула в коридор. Никого не заметив, девушка направилась к лестнице, ведущей на поверхность, то и дело останавливаясь, чтобы оглянуться или прислушаться к тишине.

Поднявшись по короткой лестнице, Лиала замерла, выпучив глаза. Перед проходом в каменную коробку, прямо к ней, стояло чудовище. Оно походило на ситиса, коих деве приходилось видеть при сожжении трупов по утру. Только было живым, гораздо больше, мускулистее и ужаснее.

Заметив ее, оно пронзительно взвизгнуло и попыталось просунуть лапу внутрь, без толку ударившись о энергетическую пленку.

На стенах мерно светились голубым начертанные руны. Защитные чары, активирующиеся ночью, питались от трех Осколков Душ, вставленных в объемные круги конверторы.

Закричав, юная особа побежала обратно.

Об этой защитной мере девушка не знала, так как попросту не замечала раньше. Днем в надстройке царил полумрак. Ночью здраво не совалась. Наличие мага поблизости полностью удовлетворяло ее потребность в защите. А хозяин подземелья ничего не рассказывал.

В своем ужасе она неслась по коридорам и лестницам, совсем не разбирая пути, несколько раз чудом не свернув шею, пока не забежала купальную комнату. Забившись в дальний, темный угол, блондинка горько заплакала, навзрыд. На нее неумолимым молотом рока обрушилось осознание ситуации.

Глава 33

Придя в сознание, Тирисфаль резко поднялся, оторвав лицо от каменного пола, и болезненно зашипел, схватившись за голову. Боль молотом ударила по мозгу. Сознание наводнили образы случившегося, а вместе с ними, селевым потоком, нахлыну воспоминания, погребая под собой все остальное.

Пред его внутренним взором протекала обрывочная, серая, безнадежная и пуская жизнь жителя странного, техногенного мира. В нем бал правили производственные стоки, утечки и испарения. Люди сновали в фильтрующих масках. Страдали от множества болезней. А мегакорпорации, порой, затмевали государства, либо управляли ими из-за спины.