Шаг навстречу тебе

Вдруг где-то совсем рядом хрустнула сухая ветка. И с этим звуком внутри нее что-то словно оборвалось.

Хейли бесшумно сглотнула и зажала рот ладонью, стараясь не издавать ни единого звука.

– Где ты, сучка? – шипел совсем рядом грубый голос. – Далеко не убежишь.

Голос раздавался чуть ли не над самым ее ухом, и Хейли, испуганно вздрогнув, тут же замерла. Еще шаг. Ближе. Совсем близко.

Сердце сделало громкий удар, и Хейли тут же рванула с места, резко вставая на ослабевшие ноги. Листья и ветки зашуршали, и мужчина обернулся на звук.

– Не убежишь, дрянь! – рычал позади мужской голос.

Хейли бежала, не глядя. Ветки деревьев царапали лицо, ноги натыкались на камни и ухабы.

Несколько раз она чуть не споткнулась, но какая-то внутренняя сила помогала ей устоять и бежать дальше.

– Попалась! – что-то тяжелое ударило в спину.

Уже маячивший перед мутным взглядом свет фонарей сразу погас, и своей горящей щекой Хейли ощутила холод травы.

Было так тяжело, что дышать стало невозможно.

Силы растворились во вновь охватившей тело темноте.

– Как ты посмела меня ударить?! – смачно выругавшись матом, рыкнул мужчина, грубо перевернув ее на спину и навалившись на нее своим весом.

Беспомощно разметав руки в стороны, Хейли чувствовала, что безнадежно слабеет. Тело не слушалось. Сознание угасало. Взгляд мутнел.

Уже не хотелось ни умолять, ни жалобно чего-то выпрашивать. В голове словно что-то щелкнуло, и единственная мысль осталась в ее голове: «Поскорее бы все закончилось».

Больше не было ни криков о помощи, ни сопротивления, только слабость, заставляющая сдаться.

– Говорил? Не убежишь, – почти сумасшедший дикий смех раздался над ней в темноте, а потом началось непонятное мельтешение и шорох.

– Что ты с ней сделал, сволочь?! – знакомый голос неожиданно раздался среди прочих звуков. Сначала Хейли подумала, что просто потеряла сознание и это все ей послышалось.

Однако наполненные яростью слова, быстрые тяжелые шаги и какие-то глухие удары, крики и шум стали слишком громкими, чтобы быть просто галлюцинацией.

Хейли не знала, что происходило перед ее глазами.

Все было мутным, нереальным, как будто не с ней.

И все так же хотелось спать.

А потом вдруг наступила тишина. Чьи-то теплые руки заставили ее невольно вздрогнуть, еще сильнее ощутив холод асфальта.

– Хейли, ты меня слышишь? – взволнованный, громкий голос. Теплые пальцы касаются ее лица, убирают пряди волос и гладят посиневшие губы. – Хейли! Все хорошо…

Фиалковые глаза со всей силой, что осталась в ослабевшем теле, пытались разглядеть неясный силуэт в свете фонарей.

Глаза цвета ночи, хмурящиеся брови и эти теплые, согревающие прикосновения.

– Крис, – слабо прошептала Хейли, и ее губы исказила какая-то горькая усмешка.

– Нет, не Крис, – последнее, что услышала Хейли, прежде чем погрузилась во мрак.

Глава 21 Помни

Холод и темнота.

Вот и все, что чувствовала Хейли, находясь в тяжелых оковах мрака.

Ее сознание прояснялось очень медленно. Но с каждой минутой Хейли все четче ощущала боль, надоедливо-раздражающую пульсацию в висках и дикую усталость, обессиливавшую каждую клеточку тела.

Слуха едва касалось какое-то непонятное шуршание совсем рядом, негромкие, осторожные шаги и чье-то размеренное дыхание.

А еще через минуту чьи-то прохладные пальцы уверенно провели по ее коже, взъерошили челку, нежно и аккуратно убрали упавшие на лицо тонкие иссиня-черные пряди. Сознание вернулось полностью, когда резкая боль пронзила висок, проникла внутрь, своим ядом разрезала мрак и холод, вырывая Хейли в реальность – еще мутную, до конца не прояснившуюся.

Боль становилась сильнее, терпеть ее было невыносимо, но Хейли могла лишь тяжело дышать, морщиться и стискивать зубы, в то время как все те же прохладные пальцы успокаивающе гладили ее по голове.

Вдруг прекратились эти едва ощутимые прикосновения, а боль постепенно утихла.

С трудом разомкнув веки, Хейли пустым, потерянным взглядом оглядела высокий узорчатый потолок, сощурилась от яркого света тяжелой люстры и снова долго не могла приоткрыть глаза. Хотелось утонуть в этой тяжелой усталости, но непонимание заставляло упрямо гнать сонливость и вновь с трудом поднимать свинцовые веки.

Она снова огляделась, жмурясь от бьющего в глаза яркого света люстры. Она не узнавала эти стены, украшенные изысканными цветочными обоями, эту дорогую мебель, живописные картины в золотистых рамах, белый, пушистый ковер. Все было чужим.

«Где я?!» – наполненный испугом немой вопрос словно яркой вспышкой озарил все еще мутное сознание. Хейли резко приподнялась, упираясь локтями в мягкую подушку. Но делать резкие движения было ошибкой. Боль вернулась в виски и теперь с еще большей силой сводила с ума. И вдруг в голове нечеткими картинками возникли воспоминания. И последний разговор с Крисом, его странный механический голос в трубке особенно отчетливо отпечатался в ее сознании, а потом по-детски глупая обида и разочарование. А после – тень и тяжелый страх в груди.