Шаг из тьмы

Он играл с удовольствием, она через время попросила её научить и села рядом, мимо открытых дверей в соседнюю комнату часто ходили, иногда заглядывали, пару раз отпускали шутливые комментарии, на которые Рональд беззлобно огрызался. Через время подошла компания молодёжи и попросила уступить инструмент профессионалу, Вера с Рональдом вышли на балкон, но через дверь было хорошо слышно игру "профессионала", который был не намного лучше Рональда.

Внизу гуляли парочки, на балконе напротив кто-то целовался в тени между окнами, в ярко освещённой комнате играли в какую-то настольную игру немолодые мужчины, фонет за дверью резко замолчал, "профессионала" выгнали, на его место сел кто-то другой, музыка полилась плавно и изысканно, раздались тихие аплодисменты и впечатлённые женские вздохи.

— Госпожа Вероника?

Она повернулась к Рональду, он опирался на перила, заглянул ей в глаза, понизил голос, вдруг зазвучавший очень интимно — Мне правда стыдно за ту ситуацию с угловой колонной. Я настолько хотел поддеть Шеннона, что не подумал о том, как будете себя чувствовать вы. Мне очень жаль.

— У вас с ним какие-то личные проблемы?

— Нет, что вы, никаких. Просто он слишком высокого мнения о себе, это раздражает, и вызывает желание спустить его с небес на землю.

Она качнула головой:

— Не с моей помощью.

— Я понял, — он поднял руки в сдающемся жесте, улыбнулся, поправил на Вере свой китель, — вмешивать дам в мужские конфликты — дурной тон. Но все постоянно это делают. Даже я, какой позор, — он шутливо закрыл лицо руками, Вера тихо рассмеялась, он мягко погладил пальцами её ладонь в перчатке, заглянул в глаза: — Расскажите о своём мире. Какое у вас самое лучшее оружие?

Она грустно улыбнулась, опустила глаза.

— Огромные ракеты, которые можно нацелить на любую точку земного шара, они прилетают с неба, падают на землю, и взрываются, сплавляя песок в стекло, и не оставляя в живых даже бактерий. Когда это оружие появилось у крупнейших государств, официальные войны кончились, потому что, как сказал один правитель тех времён, ударив по врагу, можно и у себя стёкла побить.

— Ого, — тихо выдохнул Рональд, осмотрелся, понизил голос и полушутливо сказал: — Я надеюсь, вы никому ещё об этом не рассказывали?

— Ну что вы, — невинно улыбнулась Вера, ощущая на ноге беззвучный "дзынь", — я знаю, что меня призвали для войны, но поверьте, я предпочитаю мирное урегулирование конфликтов. Оружие таких масштабов быстро учит дипломатии.

— Надо думать, — напряжённо усмехнулся Рональд, задумался, но почти сразу же сам себя одёрнул и обаятельно улыбнулся: — Расскажите тогда о мирных проектах.

— Давайте я покажу лучше, — она достала телефон, развернулась к перилам спиной, чтобы не уронить случайно телефон, открыла фотографии. Рональд придвинулся ближе, как-то незаметно встав почти вплотную, Вера чувствовала на шее его дыхание, и это не было приятно.

«Вот почему я так молниеносно уклонилась от его поцелуя, а рядом с Эриком цепенею. Просто Эрик мне нравится, несмотря на запредельную наглость, или даже благодаря. Надеюсь, он никогда об этом не узнает.»

Она рассказывала о машинах и поездах, Рональд слушал с восторженным вниманием, потом посмотрел на часы и рассыпался в извинениях, сказав, что у него назначен танец, предложил проводить её вниз, они пошли по анфиладам комнат, провожаемые взглядами и комплиментами. Вера кожей ощущала женскую ненависть, это так бодрило и вдохновляло, что спина выпрямлялась сама собой, подбородок поднимался выше, глаза смотрели на Рональда всё призывнее. Он ей не нравился, но как же ей нравилось бесить женщин, это было полузабытым удовольствием из прошлого, которое было до Виталика, когда она общалась в творческой среде, порхая от одного творца к другому и распыляя вдохновение, а матушки-наседки этих творцов смотрели на неё грымзами и точили жала, но ничего не могли сделать. Потом она нашла Виталика и сама стала матушкой-наседкой, и только теперь начала понимать, насколько это было для неё неподходящей ролью.

«Всё, с этим покончено, навсегда. Ты снова муза, Вера, наслаждайся, издевайся, но не влюбляйся, не смей, это не окупается. Министр Шен строит из себя покровителя, но это сказка на одну ночь, как тогда на острове, ночь закончится, солнце взойдёт, он снимет вышитый тобой пояс и наденет костюм без вышивки, а твой подарок спрячет в сундуке, как вор, потому что это украденное счастье, вы не имеете на него права.»

Министр Рональд вёл её по ступенькам, внизу шумел сверкающий золотом танцевальный зал, под колонами топтались девчонки-в-сторонке, юные, белые, в оборочках и веночках, пылали щеками от злости, шипели друг другу о госпоже Веронике и её рубинах — она видела, все видели.

Рональд остановился у лестницы, заглянул Вере в глаза со смущённым видом, как будто в этом шипении была его вина, Вера улыбнулась и медленно кивнула, отпуская ему этот грех, плавным движением сняла с плеча китель, а со второго не сняла, просто так.

5.38.23 Третий танец, министр Шен и фетишизм