Шаг из тьмы

— Это империя, там женщин кутают в столько слоёв одежды, что под ними самой женщины не видно, вам я заказываю южные платья, они самые простые и лёгкие, ближе к столице количество слоёв платья растёт, даже летнего. В империи есть такой жанр книг для подростков… красные новеллы, они в красной обложке, иногда с картинками. Там описывают неприличные истории, вроде того, как студент-медик попадает в какую-нибудь глупую ситуацию с юной аристократкой, и она либо поранится, либо вымажется, или одежда на ней порвётся, и он вынужден к ней прикасаться, в начале книги — к рукам, ближе к финалу — к лицу и волосам, это самое неприличное. В империи нет недостатка в парнях, желающих учиться на медиков.

Вера уважительно хмыкнула и кивнула:

— Крутая манипуляция общественным сознанием.

Министр самодовольно улыбнулся, как будто имел к этому отношение:

— Это император Ву придумал, он говорил, что в управлении мирными людьми, путь, полный удовольствий, самый верный. Наивные. Никто не даст студенту лечить благородную наследницу, ими занимаются либо женщины, либо дряхлые старцы, и всегда при свидетелях. Там женщин охраняют, как хрупкую драгоценность, которой может повредить даже взгляд. В империи вы не пошли бы на бал, вообще из покоев не выходили бы, максимум от купальни до сада, и то под охраной и десятком зонтов. Если поедем в империю, тоже будете под зонтом ходить… Надо заказать, кстати, скоро фестиваль, нас дом Сун обязательно пригласит, — он достал блокнот, написал пару строк, пролистал назад, нахмурился и закрыл. Посмотрел на Верины руки, задумчиво вращающие вилку, тихо сказал: — Ешьте, ради всех богов, вам понадобятся силы. Бал может длиться больше суток, мы конечно будем уходить отдыхать, но это нельзя делать слишком часто.

5.38.3 Биография шута Фредди

Вера кивнула и отковыряла ещё один крохотный кусок яичницы, положила в рот. Вкус не ощущался, она впервые подумала, что действительно заболела, просто на фоне дел сердечных не обратила на это внимания. Министр ещё раз пролистал блокнот и продолжил инструктаж:

— По поводу танцев. Вас обязательно пригласит личный королевский шут, он так каждый раз издевается над дебютантками. Он вот такой ростом, — он провёл ладонью на уровне своей груди, нахмурился: — Не давайте ему руки, иначе он утянет вас танцевать, он гораздо сильнее, чем кажется. Он выглядит как карлик, хотя на самом деле не карлик, он родился нормальным, мы даже вместе играли когда-то. Но в детстве он сорвался со склона верхом на коне, и катились они вместе очень долго, он весь переломался, сильнее всего досталось ногам и спине. Его хорошо лечили, он из богатой семьи, приближённой ко двору, они могли позволить себе самое лучшее лечение, он выздоровел, но со временем стало ясно, что то ли маги где-то ошиблись, то ли даже они не всесильны — у него просто перестала расти нижняя часть тела, кости становились шире, но не росли в длину, со временем эта диспропорция становилась всё очевиднее, от веса кости искривились, воспалились суставы, он стал хромать, и в шестнадцать отец лишил его титула.

Вера округлила глаза:

— Ваш отец?

Он хмуро качнул головой:

— Его отец, мой к нему хорошо относился и закрывал глаза на его недостатки, но его отец позориться не захотел. Он герцог, а по закону, титул не может наследовать калека. Когда нынешний король привёз его во дворец, он всем говорил, что нашёл его в цирке на севере. При дворе почти никто не знает, что он сын герцога, его прятали всю жизнь, дали ему хорошее образование, потому что надеялись, что найдут способ вылечить, но так и не нашли. Титул передали второму сыну, а шут очень разозлился и уехал в уединённое поместье на краю Карна, а после смерти Георга 15го переехал во дворец, Георг 16й с радостью принял его и согласился на все его идеи — они дружили всю жизнь, даже до травмы, а после регулярно переписывались. Он сам решил стать шутом, если бы он попросил, Георг дал бы ему любую должность, с любым жалованием и привилегиями, но он выбрал место шута.

Министр задумчиво смотрел в стол, хмурясь всё сильнее, Вера спросила:

— Не одобряете?

— Нет. И не понимаю. Шут — это не должность, это баловство. Он мог бы стать замом любого начальника подразделения в любом министерстве, и иметь хороший личный доход, не зависящий от дел графства, чиновничьи привилегии, хорошую квартиру в центре столицы, штат личной прислуги, десяток секретарей и любое количество женщин, он мог бы даже жениться — при такой должности, женщины прощают многие недостатки. Но он выбрал место шута. И теперь у него в списке достижений статус придворного самого низкого ранга, меблированные комнаты по соседству с королевскими покоями, весьма скромное жалование, и на редкость уродливый слепой трёхногий пёс по имени Бутерброд.

Вера невольно улыбнулась, министр посмотрел на неё и тоже чуть улыбнулся, от этого почему-то стало так больно, что она опустила глаза. Взяла вилку, спросила:

— Как его зовут?