Шабаш Найтингейл

– Я буду рад, если вы станете гостями в моем доме, и выделю вам лучшие комнаты, – продолжил Гордон Эмброуз. – Прошу, отдохните с дороги. О делах поговорим позже.

* * *

Почтенного возраста стюард проводил гостей по лестнице на второй этаж, и Деметра не успевала дивиться изменившимся, а точнее обновившимся интерьерам. Нигде она не видела ни трещинки, ни голой каменной кладки, которая напомнила бы о том, каким это место выглядело в виде почерневших от времени руин. Замок был обжит, и за его состоянием следили – в каждом помещении можно было увидеть сочетание свежей известковой побелки и темного дерева, картины и гобелены на стенах.

Стюард провел их по короткому надземному переходу в одну из башен, где располагалась спальня. И, открыв перед ними дверь, возвестил, что здесь будет спать милорд из Авалона. Когда же Дориан сообщил ему, что ни о каких раздельных спальнях не может идти и речи и что они с его леди будут спать вместе, престарелый слуга впал в состояние изумленного ступора. Однако, вовремя спохватившись, поклонился и удалился, бормоча что-то про новую одежду, которую необходимо достать.

Лучшая комната Найтмер-хауса включала в себя большую кровать с резными деревянными столбиками и бархатным балдахином, роскошные гобелены и ковры, большой камин с двумя обитыми кожей креслами перед ним и небольшой стол, который мог в случае надобности заменить обеденный. В общем-то, эта спальня мало чем отличалась от той, что была в Кроу-хаусе. Единственным существенным дополнением являлось наличие пристроенного к башне эркера, в котором за дверью находилось отхожее место, а проще говоря – деревянный короб с дыркой, все отходы из которого сбрасывались по специальному желобу вниз.

Деми и Дориан вошли в спальню и не успели толком осмотреться, когда за ними следом юркнули две молодые горничные в черных платьях, белых фартуках и чепцах.

Поклонившись, они прошли мимо – одна открыла ставни на окнах, а другая принялась разводить огонь в камине.

– Желаете чего-нибудь, милорд? Миледи? – спросила первая служанка. Во внешности ее угадывалось что-то лисье – остренький вздернутый нос был усыпан веснушками, а волосы, скрытые под чепцом, наверняка имели рыжий оттенок. – Я принесу вам одежду, как только стюард ее раздобудет. Вы хотели бы прежде совершить омовение?

– Я бы хотела принять ванну, – честно призналась Деметра.

Последние пару суток она не имела возможности это сделать, и скитания по разрушенному городу и дремучим лесам не способствовали поддержанию гигиены. Дискомфорт, ощущаемый на коже под тяжелыми тканями платья, был настолько велик, что слова слетели с ее губ даже раньше, чем Деми успела задуматься о самом существовании ванны в эпоху Тюдоров.

Горничная, впрочем, отлично знала это слово. Но, услышав его, все равно осталась в недоумении.

– Вы чем-то больны, миледи? – спросила она. – Мне стоит послать за лекарем?

– Нет-нет, я в порядке, – растерянно пробормотала Деметра. Она поймала глазами веселый взгляд Дориана и чуть рассерженно – на себя и на парня – добавила: – Знаете, на Авалоне ванны принимали все, а не только больные. Там было так принято.

– В подвале еще хранится ванна, принадлежавшая матери милорда Эмброуза, – сообщила вторая горничная, поднимаясь на ноги. – Мы можем принести ее для вас, миледи, ежели будет угодно.

Дориану хватило такта подождать, пока горничные закончат с розжигом камина и удалятся, закрыв за собой дверь, перед тем как от души рассмеяться.

– Ванна в шестнадцатом веке, – прокомментировал он между приступами смеха. – Даже я знаю, что в это время люди предпочитали растираться спиртом, или розовой водой, или еще чем-то таким же. Они считали простую воду опасной. И не просто так – у них же не существовало фильтров.

– Вот, значит, ты и наколдуешь мне чистую воду, – выпалила Деми, чувствуя, как щеки ее краснеют. – Ну хватит уже, знаток истории! Ты и сам где-то облажался с нашими нарядами, между прочим!

Не переставая смеяться, Дориан повалил Деметру на кровать, скрипнувшую под их весом. После успеха с проникновением в замок настроение у них обоих было отличным.

Горничные все же раздобыли ванну, больше похожую на большое и круглое деревянное корыто, и разместили ее около камина, застелив льняными простынями. Деметра, наконец, получила возможность смыть с себя всю трехдневную грязь.

Правда, чуть позже она снова допустила промашку, когда служанки принесли горячее овсяное печенье и горький эль. Сочетание сладкой выпечки и алкогольного напитка выглядело странным, но просьба заменить эль молоком, очевидно, стала еще необычней. Молоко, как выяснилось, тоже пили только больные, или дети, или беременные женщины.

Выслушав очередные перешептывания на тему того, что «леди в ожидании», Деми выпроводила горничных из спальни и попросила Дориана наколдовать ей кружку кофе, по которому уже скучала.

– Ты же понимаешь, что наколдованный кофе не будет бодрить так, как настоящий? – уточнил Дориан, наблюдая за ее мучениями с кровати. – А настоящий в Англию, видимо, еще не завезли.