Ш из Б 2 (СИ)

Разрывы от «эрликонов» заполнили небо. Казалось, снарядам не хватает в нем места. Побежали, побежали, как пузырьки в газировке через всю необъятную синь, расчертили ее, выплеснулись за границы. Близкие взрывы бросали многотонную махину Ил-2, словно легкую лодочку на крутой волне. Двигатель то начинал отчаянно реветь, то глох. Кругом все горит, взрывается, трассы огня распарывают небо, зенитки — того и гляди — смахнут штурмовик, будто крошку со стола. Сущий ад.

А внизу были немецкие танки. И к ним надо было прорваться любой ценой. Любой. Прорваться и ударить бомбами, ПТАБами, эрэсами, «приласкать» огнем пушек. И Дивин упрямо заходил на боевой курс. Раз за разом. Хотя прекрасно знал, что каждый лишний заход — это еще один шанс для фрицев сбить его. И так вылет за вылетом.

— Осатанел ты, командир, — пенял ему Свичкарь, разглядывая многочисленные пробоины. — Смерти что ли ищешь?

— Сатана не пугало, — нетерпеливо отмахивался от него экспат. — Скажи лучше, когда машина будет восстановлена?

— Если запчасти вовремя подвезут, то, думаю, к утру управимся, — завздыхал механик. Понятное дело, опять ему всю ночь вкалывать без сна и отдыха. Экипаж уже глухо ропщет, моторист грозится уйти на обслуживание другого самолета. Хотя, куда идти — в полку осталось всего шесть машин. Полэскадрильи. За минувшие пару дней фрицы еще троих смахнули. Хромов ждет со дня на день приказ о переформировании. Техперсонала и «безлошадных» летчиков и воздушных стрелков больше, чем исправных штурмовиков.

А пока, напоследок, их гоняют на поддержку наземных частей в хвост и в гриву. После удачного сражения за Прохоровку появилась возможность развить наступление и танки Ротмистрова рванули вперед. Направление понятное: Белгород, потом — Харьков. А там, глядишь, и о Киеве можно помечтать. Авиация же должна была расчищать им путь.

Экспат водил малочисленную группу уцелевших «илов». Больше некому — комэск-1 и комэск-3 выбыли из строя. Один сгорел под Прохоровкой, другой пропал без вести под Обоянью. Среди выживших летчиков-«старичков», обладающих боевым опытом, большинство оказалось из эскадрильи Дивина: Рыжков, Куприянов и Валиев. Получается, не зря учил. Хотя, банальное везение тоже не стоит сбрасывать со счетов. Иногда и летчик-ас может погибнуть по-глупому там, где новичок не получит ни царапины.

Но Григорий старался изо всех сил увеличить шансы своих товарищей. Использовал любые приемы, шел на всевозможные ухищрения, чтобы каждый их вылет оказался удачным. Готовился, продумывал каждую деталь, уделял внимание даже мелочам. Вот и сейчас, комэск внимательно наблюдал за тем, как на его «ильюшина» подвешивают бомбы.

— Командир, шел бы отдыхать, — крикнул ему оружейник. Но Григорий лишь покачал головой.

— Если бы тебе понадобилось снарядить диск автомата, ты бы сам это сделал, или кого-нибудь другого попросил?

— Конечно сам, — удивился оружейник. — Мне ж потом с ним в атаку идти.

— То-то и оно, — усмехнулся экспат. — Не поверишь, но мне тоже. Только вместо ППШ — «илюха».

— Жил на свете добрый «ил», — дурашливо запел моторист, тягая очередную кассету с ПТАБами. — На задания ходил. Сзади, спереди — броня. Остальное все — херня!

— Это еще что куплеты? — Карпухин опять возник точно привидение. Даже Дивин с его феноменальным по местным меркам слухом снова позорно пропустил появление полкового контрразведчика. Может, он тоже пришелец? — Антисоветчину разводишь?! — Красноармеец испуганно шарахнулся в сторону под дружный мат остальных членов экипажа.

— Придурок, сейчас все на воздух взлетим! — орал разъяренный Свичкарь. — Крепче кассету держи, бестолочь! Уронишь — я тебя самолично закопаю!

— Да ладно вам, товарищ майор, — заступился Григорий за подчиненного. — Устали люди. Пусть маленько улыбнутся.

— Поговори мне еще, — возмутился Карпухин. Но так, больше для порядка. Было видно, что его занимает что-то другое. — Распустил балбесов. Забыл, что со шлангом было? А все из-за твоего ненужного панибратства.

— Так а я здесь почему? — оскорбился Григорий. — Смотрю вот теперь в оба глаза, проверяю все. Каждую гаечку, каждый болтик.

— Вот-вот, правильно, — закивал контрразведчик. — А то ведь как получается: не довернет такой лодырь гайку всего на один виток, не зашплинтует болтик или, быть может, позабудет о каком-нибудь электропроводе и все, пиши пропало. А мне потом дело заводить. Правильно еще Чкалов говорил: самолет фамильярности не терпит. С ним нужно исключительно на «вы» общаться.

Экспат угрюмо промолчал. Спорить с Карпухиным было бессмысленно. Говорит-то он правильные вещи, не подкопаешься. Вывод только того…плохо пахнет. Ямой расстрельной. Или штрафбатом.