Ш.А.Х. и М.А.Т. или иномирянка в дураках

Лицо Евгеши размылось на мгновение и приняло другую форму. Губы, глаза, нос, скулы, волосы… Всё было таким до боли знакомым, что сердце судорожно задёргалось в груди.

— Маленькая… — Прошептал он, раскинув руки для объятий. — Это всего лишь я.

— Женя…

Глубоко вдохнув, я шагнула к нему, чтобы дотянутся ладонью до лица. Вспомнить его черты, запомнить их наощупь, притянуть к себе за затылок, испытывая дикое желание поцеловать. И я почти коснулась его губ, заглядывая в райскую зелень дорогих сердцу глаз, но вместо мягкого касания к нежной плоти… я хорошенько двинула этому уроду в живот, а когда тот согнулся добавила в голову с локтя, отправляя гада в нокаут.

— Не смей притворяться тем, кто мне дорог! — Рявкнула я в отчаянии.

И мир погрузился во тьму.

Глава 6

Сознание медленно возвращалось, будто вскарабкиваясь на вершину Эвереста. Постепенно я начинаю чувствовать своё тело, которое кажется мне неподъёмной ношей, но эти ощущения быстро проходят. Пытаюсь открыть глаза, чтобы понять где нахожусь, но мутная дымка мешает увидеть что-либо вообще.

— Очнулась? — Спокойный голос, свойственный Евангелиону прорезал тишину, и я невольно порадовалась этому непроявлению чувств.

— Да. — Голос немного хриплый, скрипучий и определённо точно, требующий воды, которую тут же поднесли к моим губам.

— В следующий раз, когда полезешь в логово кхаэта, возьми с собой, пожалуйста, своего крылатого друга. Я три часа потратил на твои поиски в виконтальском лесу. — Я старалась сфокусировать на нём взгляд, пока Евгеша меня отчитывал, но видела я только расплывчатые очертания. — Ты себе даже не представляешь… Что ты делаешь?

Странно, но Женя разговаривает не так, как я привыкла. Я слышу в его голосе прорывающиеся нотки сдерживаемых чувств, и категорически не могу понять, почему он не позволяет им выбраться на свободу.

— Хочу убедится, что это действительно ты. — Тянулась я к лицу проректора. — Кто такой этот кха… как его?

— Кхаэт. — Подсказал Евгеша, терпеливо дожидаясь, пока я пощупаю его лицо. — Матёрый джин, подселяющий в голову своей жертвы поддельную реальность. Подставляет ситуации, в которых жертва испытывает наиболее сильные чувства и сжирает их вместе с плотью.

Я замерла, не отрывая рук от гладко выбритых щек мужчины. Зрение постепенно приходило в норму, но этого было недостаточно, чтобы разглядеть очертания его лица.

— Я думала джины исполняют желания.

— Кхаэты исполняют. Их жертвы до последнего вздоха верят в ту реальность.

— То есть, он хотел…

— И сделал бы, если бы я не успел вовремя. — Ощутила, как дёргаются от напряжения желваки на почти родном лице.

— П-п-п… простите, В-в-в… время. — Тихо выдаёт непонятное существо, чей серый силуэт обозначился в углу. И почему у меня каждый раз с этим “п-п-п-простите” возникает чувство, что проректора зовут не Евгеша? Зато понятно откуда такая сдержанность — в комнате посторонний.

— Ты уходишь? — Фокусируюсь я на нём.

Зрение наконец приходит в норму, и я с облегчением разглядываю спокойные черты лица, убрав от него свои конечности.

— Нет. — Тихо отвечает он, и ловит ускользающую ладонь.

— Но, п-п-п… простите! На границе беспорядок, вопрос без вас не решить!

— Отправьте Николта этим заниматься.

Евгеша не отводит взгляда ни на мгновенья. Смотрит, словно примагниченный своими омутами погружая и меня в бескрайние пучины странных ощущений.

— Но… — Доносится из угла.

— Я, кажется, отдал приказ. — Голос стал таким… металлическим, что даже мне стало ясно, если его не оставят в покое, он размажет по стене раздражающий фактор.

И посторонний ушёл. Растворился беззвучно, оставляя нас в напряженной тишине.

— Почему ты не ушел вместе с ним? А если там что-то очень серьёз..?

— Потому что здесь ты. — Непреклонно отвечает Женя.

Кажется, напряжение растёт. Я уже чувствую странную, непонятную нужду в том, чтобы ещё раз прикоснуться к его лицу, погладить гладкие щеки, скользнуть пальцами по губам.

— Знаешь, тебе нужно научится расставлять приоритеты правильно! — Давлю почти непослушными губами, которые покалывает от нужды. Нужды коснуться его притягательных губ, на которых нет и тени улыбки, зато во взгляде адова бездна головокружительных чувств.

Он тянет руку к моему подбородку, цепляет его пальцем и слегка вздергивает.

— Ты ещё не поняла? Ты мой приоритет. Всегда.

Внутри что-то сжалось, затрепыхалось, заколотилось, распространяя дрожь по всему телу. Я вижу, как очень медленно, но неумолимо его лицо приближается ко мне, чтобы дать мне вожделенное прикосновение, от ожидания которого так дивно трепещет душа.

Миг. Словно жаркая искра по телу от столь легкой, едва уловимой ласки. Обоюдный судорожный вздох и едва сдерживаемая бездна адовых бабочек в животе. От простого легкого касания!

Евангелион тяжело вдыхает и уже не сдерживаясь впивается в губы, осторожно наваливаясь на меня. Кажется, что во всем теле в этот миг вспыхивает пожар. Кровь в мгновение вскипает, и я уже перестаю что-либо понимать. Сознание направлено только на то, чтобы анализировать ощущения, пролетающие яркими вспышками во всём теле.