Сгусток Отроков

Дистанция между двумя все сокращалась, старик не внушал опасений или ожиданий какой-то внезапности. Напротив — источал нежность, заботу, спокойствие. В пленящем баритональном тембре голоса, отдающегося эхом в пространстве, слышалось нечто манящее, отцовское, теплое…

— Вся жизнь — несерьезна. Все делается ради забавы.

— Это у вас шутки такие⁈ Кто вы такие, вообще…

— Мы — твои последователи, не более. Хотим лучшей жизни для всех.

Еще чуть-чуть, и распахнутые объятия старика уже смогут достать до отчаявшейся, застывшей на краю бездны.

— О чем ты? Какой?

— Пойдем с нами! Извини за внезапность, позволь показать…

При желании одетый в серую рясу старик уже мог спокойно взять за руку, плечи или талию девушку и силой уволочь с собой в темный свирепый лес, полный таинств.

Но нет.

Старец ждал, что девушка сама примет решение, лишь протянув руку.

Та металась глазами в поисках лучшего выхода. Нервы ее сдают, вот-вот примет решение в сторону смерти.

— Вы насильно затащили меня…

— Прости, недопонимание…

— Я кричала пустить! Твердо и четко! Не давала согласия!

Мэллори попыталась отпрянуть и, споткнувшись одною ногой, не нащупав твердой поверхности, пошатнулась, чуть не упав в сторону пропасти, свалилась на землю, на четвереньки, вжавшись костяшками пальцев в голую землю.

Старик не шелохнулся, не ринулся ей помогать. Лишь так же протягивал руку и улыбался.

— Они боялись, что ты не пойдешь.

— Правильно делали!

— Ребята были не правы. Опьянили чувства к тебе. Понесут наказание.

— А мне от этого легче?

— Прошу еще раз прощения. Прошу, пойдем со мной.

— Для чего?

— Я покажу, чего мы хотим и добиваемся. Мы не желаем зла.

Поникшая Мэллори подняла голову.

Протягивающий руку спасения доброжелательный старец в штрихах сияния, казалось, энергией света пронизывал мрачную ауру бедной страдалицы.

Глянув еще раз в бездонную пропасть, Мэллори встала, оперевшись на руку старца.

— Хорошо.

Вдвоем они углубились в сумеречную, едва различимую чащу.

Резко, с рвением, меня потянуло за ними.

В глазах размываются образы, черты, все мутно.

Стремительным рывком тело останавливает ударом, словно об стенку.

Мир, не успевая за мной, доезжает и из ломаных линий снова принимает свои извращенные формы. Все очень блекло. Синева вокруг стала зеленой.

Нет. Красной.

Синей… Зеленой… Опять красной.

Цвет не кончает изменяться.

— НЕТ!!!

Мэллори разрывают на части. Снимают скальп скользящими движениями острого ножика. Пилят кости в ногах. Не звери. Обычные люди. Все также — с любовью.

— Часть нас…

— Мы едины…

— На органы…

Едят мясо. Ее. Упиваются кровью. Жрут и обгладывают пальцы вопящей живой, прежде симпатичной девицы.

— НЕТ!!!

— Плоть едина…

— Мы едины…

— Единство уступит Единству…

Вспоров живот тесаком, одна из женщин с упоением заглатывает проступившие наружу кишки.

— ААА!!!

Мэллори все еще жива. Ее корчит от боли, страданий и осознания того, что с ней происходит.

Все проявляют любовь к ней. Никакого гнева, ненависти или иной неприязни.

Старикан, только что уводивший ее, ранее облаченный в серую рясу, объявляется из тьмы в белой… Хотя сложно наверняка разобрать в мелькании красного, синего и зеленых цветов…

— Мы любим тебя. Ты — Вершина! Твой Пожар — Откровение.

Мужчина целует в ухо обезображенную кровью Мэллори, в судороге сжимающую зубы и плачущую, мечтающую о скорой кончине.

Языком облизывает от уха к части оголенного черепа Мэллори, обнимает ее, прижимает к себе…

Нет. Я так не могу. Это отвратно…

Попытка зажмурить глаза. Безрезультатно.

Я продолжаю наблюдать, даже с закрытыми веками, за блудодейством кровавой оргии и расчленения.

Отвернуться, посмотреть еще хоть куда, заострить внимание на менее… мерзком.

Бесполезно.

Крики, стоны удовольствия и безграничной боли.

Отвратительно.

Чудовищно.

Люди… Нет. Это уже просто — Нелюди.

Катя… Девчонка Катя прячется за ржавым автомобилем в блеске костра. Рыдает, обхватив руками свой рот, опасаясь подать писк и дать знать о себе.

Красный. Зеленый. Синий.

Тьма.

Кровавая тьма. Ничего — кроме тьмы.

Глава 12 Побочный эффект

Фликкер-шум. Ровный, беспрерывный электронный «бииип».

Дыхание… Мое.

Стук сердца…

Я жив.

Даже не по звукам это могу определить, а по боли. Чувствую тяжесть в грудине, ломку суставов в коленях, мягкую, но в тоже время такую неудобную поверхность под спиной.

Глаза… Открыть их не выходит. Пока придется довольствоваться тактильностью и звуком…

Запах — жженой резины.

Привкус… У меня во рту что-то есть. Металл? Горький пластик с металлом… Трубка…

Языком ощущаю их несколько. Гладкие. Подведены к небу и деснам.

Встать?

Нет. Попытка не увенчалась успехом. Хотя руки-ноги слушаются, упереться в кровать (я же на кровати?) удалось.

Слишком слаб… Давно не ощущал такой слабости. Наверное, с детства, когда отец гонял челночным бегом по горам с горой тяжелых бутылок наперевес, чтобы те не разбились.

Приподнялся в положение сидя, ухватившись за холодные ручки. Все, мой предел. Дальше — лишь голова закружилась и тошнить начало.