Сгореть дотла

Заглядывая под лестницу, я вижу очертания человека, прячущегося там. Я хмурюсь еще сильнее, напрягая зрение, чтобы разглядеть получше. Контур имеет форму женщины, и я могу только предположить, что, кем бы она ни была, она понятия не имеет, что я сейчас здесь живу.

Какого хрена она там делает?

— Эй, какого хрена? — Восклицаю я, и гудение немедленно прекращается.

В руке девушки загорается фонарик, которым она направляет в мою сторону, ослепляя меня, пока я пытаюсь прикрыть глаза и получше рассмотреть, кто это.

— Бетани? — Спрашиваю я со смущением в голосе, кладу доску на песок рядом с собой и смотрю на нее. Это действительно она?

Светлые волосы, собранные в простой хвост, и мерцающие голубые глаза говорят мне, что это так, но какого черта она здесь делает, прячась под лестницей? Я чуть ли не гнался за ней до дома. В этом нет никакого смысла.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, и я почти смеюсь. Разве не я должен спрашивать это? Я почти так и сделал, но мне удается сдержаться, хотя обычно я не забочусь о своем фильтре.

— Я живу здесь, — отвечаю я, неловко вставая и глядя на нее сверху вниз. Я наблюдаю, как ее глаза расширяются, свет фонарика падает на ее лицо, когда до нее доходит.

— Мне так жаль, я не знала, — бормочет она, с трудом поднимаясь на ноги, и внезапно начинает запихивать случайные предметы в свою сумку, при этом выбрасывая фонарик на песок. Я просто смотрю в замешательстве.

Через мгновение она, кажется, приходит в себя, ее рюкзак перекинут через плечо, а фонарик снова в руке. Ее глаза бегают по сторонам, как будто она пытается обойти меня без какого-либо дальнейшего взаимодействия.

— Бетани, что происходит? — Я спрашиваю спокойно, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко, пока ее пристальный взгляд лихорадочно ищет мой. — Не хочешь зайти внутрь? Мы могли бы поболтать там, — предлагаю я, но она уже качает головой, направляясь ко мне.

— Нет, нет. Все в полном порядке. Извини, что побеспокоила тебя, — бормочет она, и мой разум выходит за рамки попыток понять все это.

— Бетани, я думал, ты ушла домой. У… у тебя есть дом? — Я чувствую себя гребаным мудаком из-за того, что задал этот вопрос, но что еще я должен был подумать? Она прячется под ступеньками моего пляжного домика. По общему признанию, я не видел ее здесь раньше, но что-то здесь просто не так.

— Конечно, у меня есть дом, я просто… Я… Знаешь что? Это не имеет значения, — лепечет она, отступая от меня, как испуганная кошка.

Я провожу рукой по лицу, пытаясь выглядеть менее устрашающе, отодвигаясь, чтобы дать ей больше пространства. — Ты уверена? Потому что я понятия не имею, который сейчас час, но, скорее всего, уже за полночь, а это не самое идеальное время для людей, чтобы оставаться на улице в одиночестве глубокой ночью, — тихо говорю я, стараясь не напугать ее еще больше, чем она уже напугана.

— Как и ты? — парирует она, ее взгляд все еще пугливый, и то, как она поворачивает фонарик, заставляет меня остановиться, когда я замечаю намек на синяк у нее на щеке. Этого раньше там точно не было. Я бы заметил это.

Я пережил достаточно избиений в приемных семьях и наблюдал столько же, чтобы заметить небоевую травму за милю.

— Бетани, мне нужно, чтобы ты зашла внутрь, чтобы я мог взглянуть на твое лицо, хорошо? — Я протягиваю руку в ее сторону, наблюдая, как ее глаза расширяются от удивления, но она не бежит и не движется ко мне, она просто стоит на месте.

— С моим лицом все в порядке, — шепчет она, не поднимая руки, чтобы прикрыть его или привлечь внимание к тому, что я имею в виду. Это явный признак того, что ее уже пару раз били, и это поражает меня еще больше.

Я пытаюсь представить, что могло произойти с этого момента до того, как я последовал за ней домой. Чего я не вижу в этой девушке?

Я не знаю, что сказать или сделать, чтобы успокоить ее, но мои детские травмы заставляют меня хотеть протянуть ей руку помощи просто-так. Это негласное соглашение.

— Это полностью зависит от тебя. Ты не обязана мне ничего рассказывать. Я не буду задавать тебе никаких вопросов, и ты можешь зайти внутрь, где теплее. Или я могу следовать за тобой повсюду, пока ты не окажешься в безопасности где-нибудь внутри, может быть, в доме друга? Я не знаю, но я не могу оставить тебя вот так. — Ее глаза закрываются, когда она, вероятно, прокручивает в уме все возможные сценарии, и я чувствую необходимость продолжить объяснения. — Там есть вторая спальня. Ты могла бы пойти прямо к ней, без каких-либо вопросов. — Я заставляю свой голос оставаться спокойным и нежным, желая убедиться, что она не только понимает, насколько серьезно я к этому отношусь, но и то, насколько серьезно я отношусь к своим словам.

Ее глаза находят мои, в них плещется смесь усталости, любопытства и неуверенности. Она нервно проводит рукой по губам, ища мой взгляд, но я не знаю, что ей нужно увидеть, чтобы понять, что я говорю искренне.