Сфинкс. Тайна девяти

– Все мы очень заняты, и я буду говорить прямо, мой дорогой Марк. Ваш отец знал о моей любви к России, к которой наши руководители относились скорее негативно, и хотел привлечь меня к странному проекту, так как у меня были замечательные отношения с местными властями. Я предположил, что эта информация могла бы вас заинтересовать. И, возможно, вы примете эстафету.

– О чем идет речь?

– О Янтарной комнате.

Марк что-то о ней слышал.

– Одно из сокровищ Санкт-Петербурга?

– Пропавшее сокровище, украденное нацистами. Туристы могут любоваться только реконструкцией. Судя по словам вашего отца, этот шедевр состоял не только из янтаря, но еще и из золота, которое ваш отец называл алхимическим. И он хотел найти эту комнату.

– Может быть, он немного… бредил?

– Святой Джон никогда не бредил. Ему нужна была информация, которую мог бы предоставить только один эрудит, проживающий в Санкт-Петербурге. И я знаю этого человека. Вас всё еще интересует это?

Марк был взволнован. Очевидно, этот человек был одним из двух последних Высших неизвестных. Он попытался сохранить беспристрастный вид.

– Эта затея меня не привлекает, но мне важно чтить память отца. Я согласен поговорить с вашим другом и, вне всяких сомнений, развеять эту мечту.

Промышленник казался смущенным.

– Возможно, так и есть. Не мне объяснять вам всю значимость правдивых сведений. Однако Святой Джон был тверд в своих намерениях, очень тверд. К сожалению, в последнее время отношения между моими людьми и империей стали напряженными. Миллард, генеральный управляющий в Европе, блокирует два-три проекта, которыми я дорожу. Возможно, было бы уместным начать наши новые отношения, устраняя эти препятствия? Ни вы, ни я ничего не потеряем, я даю вам слово.

– Я займусь этим.

– Моего русского друга зовут Владимир Рушкин. У него были небольшие проблемы с полицией, постоянного адреса нет. Я объясню вам, как можно с ним связаться.

83

В 23.30 все рауты и личные встречи подошли к концу, и Опера Бастилия опустела. Большая часть крупных боссов рано вставали, и график их был переполнен.

Апсары в ложе не оказалось. Так как она оставила свои часы, возможности связаться с ней не было.

Марк спустился в гараж, где стояла под охраной его машина. Шофер не видел камбоджийку. И от того, что он рассказал Марку, у последнего кровь похолодела в жилах.

– Недалеко произошел террористический акт. Полиция оцепила квартал.

– Есть жертвы?

– Да, и среди полицейских, и среди гражданских. Говорят о женщине, но это еще не точно.

Выехать на место… Нет смысла. Ему не дадут пройти. Марк позвонил Милларду и попросил достать надежные сведения.

В течение часа с лишним он не мог найти себе места. Наконец Миллард позвонил.

– Два тяжелораненых полицейских и женщина. Какая-то… какая-то азиатка.

– Куда ее отвезли?

– В ближайшую больницу, Сент-Антуан.

– Предупредите директора о моем приезде.

Не слушая предостережений своей охраны, Марк пешком бросился в больницу, где оказался уже минут через десять.

Рядом с отделением скорой помощи – непривычное оживление. Полицейский остановил Марка.

– Марк Водуа. Директор ждет меня.

После всех необходимых проверок Марку разрешили подняться в кабинет седеющего чиновника, где всё говорило о его важности и значимости.

– Я хочу увидеть раненую женщину.

– Это невозможно, она в операционном зале.

– Вы хотели бы опознать личность или нет?

– Что ж… хорошо.

Несмотря на разделяющую их стеклянную стену операционного блока, на трубки и маску на лице, у Марка не было никаких сомнений – речь идет о жизни и смерти Апсары. Значит, естественно, будет непросто…

Обычный набор фраз и оборотов, которые повторяются во Франции по тысяче раз в день.

– Если вы формально опознали личность, я пришлю к вам инспектора.

– Я не сдвинусь с места.

Голова была словно в тумане. Эти тусклые стены казались Марку нереальными, какие-то призраки перемещались туда-сюда… Солнце, казалось, больше не поднимется. Он не сможет жить без Апсары.

– Это вы свидетель?

Марк поднял глаза на коренастого мужчину лет сорока. Между ними мгновенно установилась полная и обоюдная неприязнь.

– Как вас зовут?

– Марк Водуа.

– А жертву?

– Апсара.

– Национальность?

– Британка.

– Вы женаты на ней?

– Нет.

– А где вы были в момент преступления?

– Какого преступления?

– Да так, одной небольшой перестрелки, в результате которой пострадали двое моих коллег. Так где вы были между 22 и 23 часами?

– На шестом этаже в Опера Бастилия, с крупными французскими предпринимателями.

– А я Наполеон. Что ты видел во время перестрелки?

– Ничего. Меня там не было.

– Я тебя задержу.

– Проваливай.

– Что, прости?

– Я останусь рядом со своей девушкой.

– Ты знаешь, с кем ты говоришь?

– С придурком.

– Оскорбление представителя полиции при исполнении… Сейчас это дорогого стоит. Следуй за мной.

Марк оставался неподвижным, как гранитный блок.

– А ты упрямый… Мне это нравится. Мы поработаем над этим.

Столкновению помешал приход чиновника от Милларда. Он отвел инспектора в сторону и, не повышая на него голоса, объяснил ему, что к чему.