Сфера влияния

Оказавшись по прошествии получаса в своем собственном офисе, он попросил кофе, вызвал своего старшего инспектора и одарил его хитрой улыбкой, как Талейран, собравшийся уйти на фондовую биржу и предоставить министерству иностранных дел самому справляться со всеми своими делами.

— Как я говорил вам, возможно, я буду отсутствовать несколько дней. Может быть, недели две, может быть, меньше. Все достаточно просто. Вы будете делать каждый день короткое резюме на основе рапортов и присылать с посыльным.

— Что вы собираетесь сказать прессе?

— Собираюсь слопать прессу с замечательным молодым горошком.

— Как, в такое время года?

— Нет, я не пьян… я пил молоко с министром юстиции.

 — Короткое заявление. — Ван дер Вальк оглядел собравшихся представителей прессы. — Давайте избавимся от нескольких ложных представлений. Этот автомат — можете забавляться по поводу него, но не будем забывать об истине, о детях, как бы скучно это ни было. Я резюмирую. Эстер Маркс не является еврейкой, равно как и арабкой. Прошу прощения — не являлась. Она не была, повторяю, не была эмигранткой, ни политической, ни какой-либо другой. Вышла замуж самым обыкновенным образом за голландского гражданина, обычным был и ее статус. Не было и не могло быть вскрыто никакого политического мотива ее убийства. И хватит об этом, — с привычной монотонностью заключил он. — Не обнаружено никаких особых дружеских связей или подозрительных контактов. Она отошла от всяких дел, ее личная жизнь была спокойной, без намека на какой-либо скандал. Поскольку здесь нет никаких гангстеров, соответственно, нет и никаких банд. Точка. Абзац. Убийца — мы его не знаем, у нас нет его портрета. Он, безусловно, человек с помутившимся рассудком, что, однако, не означает, что он опасный или невменяемый преступник. Никакой угрозы населению не существует, и вы можете опубликовать это. Этот человек бесследно исчез. Не могут и не будут, повторяю, не могут и не будут даны какие-либо детали о ведущихся или планируемых действиях по его розыску. И последнее: не следует ожидать никаких эффектных действий в ближайшем будущем. Идут долгие и утомительные проверки нескольких линий расследования. Так, теперь вопросы.

— Этим расследованием руководите вы лично?

— Да.

— Уедете из страны?

— Если понадобится.

— Эта женщина симпатизировала нацистам?

— Вы что, не слышали, что я сказал?

— Что известно о ее прошлом?

— Оно изучается, естественно… Это обычная практика.

— Она встретила своего мужа во Франции. Не продиктует ли вам этот факт направление ваших будущих передвижений, комиссар?

— Совсем не обязательно.

— Как обстоят дела с той девочкой, о которой заботится ваша жена?

— Никаких упоминаний о ребенке. Это противоречит всякой этике и совершенно неуместно — уясните это.

— Предложил ли ее муж какие-то конструктивные идеи?

— Он не имеет никакого понятия о том, зачем вообще понадобилось убивать его жену.

— Комиссар, вы исключили выгоду, садизм, политику, страсть. Каким мотивом, по вашему мнению, следует руководствоваться при проведении этого расследования?

— Никаким.

— Бессмысленное убийство?

— Я сказал, что это, безусловно, человек с помутившимся рассудком, если не невменяемый.

— А вы уверены, что это мужчина?

— Нет. Оружие позволяет это предположить, вот и все.

— Ваша предыдущая версия — о том, что это профессиональный убийца, — не меняется ли она в свете того, что вы сейчас узнали?

— Я стараюсь набраться терпения. Это выглядело и выглядит так, словно мы имеем дело с человеком хладнокровным, умелым и сообразительным, который, возможно, привык обращаться с огнестрельным оружием. Все остальное выяснится позже.

— Комиссар. — Последняя попытка совершить рывок. — Помогают ли вам в вашем расследовании военные власти?

— Если я увижу, что нуждаюсь в этом, я обращусь к ним. Но не в настоящее время. А теперь, с вашего позволения, я отправлюсь домой — ужинать.

Он уже вышел в коридор, когда его окликнули:

— Вас к телефону, шеф. Сказать, что вы уже ушли?

— А кто там?

— Он говорит, что из французского посольства.

— Слушаю… Ван дер Вальк… Спасибо.

— Я надеялся застать вас, — немного торопливо произнесли по-французски. — Я сам только что услышал. Она была в Ханое в то время. Воздушная конвойная команда. Она, безусловно, наведывалась на высокогорное плато. Но во время осады ее, конечно, там не было. За достоверность не ручаюсь.

— Благодарю вас.

В доме было тихо, как обычно бывало в это время. Арлетт ушла в свой госпиталь, а Рут рисовала.

— Привет. Как насчет твоей новой школы?

— Могу завтра идти. У меня плохо с историей и географией, и Арлетт сказала, что я буду заниматься дополнительно и что вы сможете мне помочь.

— А она что будет делать — сидеть и критиковать?

Рут было поручено поставить ужин в духовку в половине седьмого. Без двадцати семь послышался шум «шевроле» Арлетт.