Северо-Запад

Ли называла это общей комнатой, Натали – гостиной, Марсия – залой. Свет всегда был приятным. И ей по-прежнему нравилось стоять у эркерного окна и восхищаться видом на парк. Оглядывая расставленные в доме вещи, купленные ею и Фрэнком, Натали нравилось думать, будто они рассказывают историю своих жизней, в которой реальность дома несущественна, но, конечно, не исключалась и вероятность того, что именно дом представляет собой безусловную реальность, а Натали, Фрэнк и их дочка – всего лишь человеческие контуры на стене театра теней. Тени ходили по стенам этого дома с 1888 года, они сидели, жили, бездельничали. В хороший день Натали кичилась мелочами, отличавшими от нее прошлых обитателей дома и нынешних соседей. Посмотрите только на эти африканские маски. Абстрактное изображение кингстонского переулка. Минималистский столик с четырьмя похожими на троны стульями. В другие дни – особенно когда нянька уходила с Наоми, а она в одиночестве сидела в гостиной и кормила младенца – ее охватывало пораженческое ощущение, будто ее собственная тень ничем не отличается от всех остальных – и от теней в соседнем доме, и от теней в доме, соседнем с соседним.

Той осенью звуки детского плача до глубокой ночи не давали погасить свет в домах по всей улице. В доме Натали с видом на парк потрясение кризиса выбило из стены кусок штукатурки в форме кулака и приостановило планы строительства подвала. Натали Блейк, временно оставившая работу и горящая желанием быть полезной, дождалась, когда Спайк уснет, открыла «Ворд» и создала документ под названием

Отслеживание расходов: отчет жены

Она профессионально умела выражать свои мысли и приходила в ярость, слыша по радио и телевизору атаки на то, что ей казалось хорошей репутацией ее мужа. Словно бедняга Фрэнк – чей бонус, пропорционально говоря, был мизерным – ничем не отличался от всех этих сказочных аферистов и мошенников.

Она едва дождалась, когда Фрэнк вернется домой, чтобы поговорить с ним на эту тему. Он поднял голову от своего купленного в ресторане на вынос ужина.

– Ты никогда не спрашивала меня о работе, ни разу.

Натали возразила, хотя, по существу, он был прав. Во имя журналистики она продолжала гнуть свое.

– Нельзя вести речь о моральных качествах той или иной личности, верно я говорю? Речь следует вести о законодательном регулировании.

Фрэнк положил палочки для еды.

– С чего это ты об этом заговорила?

– Это история. А ты ее часть.

Фрэнк открестился от принадлежности к истории. Он вернулся к рагу по-китайски. Остановить Натали Блейк было невозможно.

– Многие члены нашего сообщества пишут статьи для онлайн-газет. Умные мысли. Мне тоже следует этим заняться. По крайней мере, этим я могу заниматься дома.

Фрэнк взял пульт.

– Мы можем теперь посмотреть телевизор? Я чертовски устал.

Отдохновения в телевизоре он не нашел.

– Выключи его, – сказал Фрэнк после пяти минут новостей.

Натали выключила.

– Если Сити завтра закроется, – сказал Фрэнк, не глядя на жену, – то эта страна рухнет. Все, конец истории.

Сверху донесся детский плач.

В следующие несколько дней Натали удалось добавить к своим попыткам социальной критики всего несколько строк:

Я прекрасно осознаю, что я не то, что имеет в виду большинство людей, когда они думают о «жене банкира». Я чернокожая женщина, получившая отличное образование. Я успешный юрист.

Вину за свою нерадивость она возлагала на Спайка, но на самом деле ребенок спал хорошо, к тому же она наняла польскую няньку, Анну. Времени у нее было хоть отбавляй. Неделю спустя, просматривая почту, она обнаружила этот документ на рабочем столе и потихоньку спровадила его в ту часть своего компьютера, где он вряд ли имел шанс попасться ей на глаза. Она смотрела телевизор в гостиной и кормила ребенка. Дни становились все короче и короче. Листья пожухли, пооранжевели, позолотели. Лисы подвывали. Иногда она просматривала индекс предложений. Молодые люди в телевизоре расчищали свои столы. Выходили с коробками в руках, держали их перед собой, как щиты.

164. Полуотстраненная

Каждый раз, когда она возвращалась к работе, задача была абсолютно ясна: придать случившемуся такой вид, будто оно никогда не случалось. Об этом феномене много писалось в «женском» разделе приложений в «Санди», и Натали с интересом читала эти материалы. Ключом ко всему делу был тайм-менеджмент. К счастью, Натали отличал дар тайм-менеджмента. Она обнаружила, что много времени можно сэкономить за счет простой двойственности. У нее не имелось однозначного мнения, что должны есть дети, что носить, смотреть, слушать или какую емкость использовать, чтобы пить молоко или что-то, кроме молока.