Северная Башня

Я заржал. Отсмеявшись, процитировал:

– «И придёт великий иной. И изменит баланс сил. И закончит войну». Прямо Нео! А, не, Антон Городецкий. «И треснул мир напополам, дымит разлом. И льётся кровь, идёт война добра со злом». «Закончит избранный войну меж светом и тенью». Точно! Я такой же бухарик! Всем выйти из тени, ёпта! Боец с тенью, гля! Лик его будет ужасен, дела кровавы, так? Угадал? Погоди, ща подгоню под вашу сказку. Ага, так: «Явится комарик, на груди его горит маленький фонарик. «Где грабитель, где злодей, не боюсь его когтей!» И на всём скаку Пауку голову срубает». Так?

– Нет, не так. «И придёт обещанный принц».

– Ну, тогда выдохните. Совсем мимо кассы! Я не принц.

– Я был архимагом Университета. Вдаль смотрящим. Изучал пророчество обещанного принца. Я увидел обещанного принца в грядущем. И опрометчиво придал своё видение огласке. «Придёт спаситель на странном звере. Огромный волосатый бык, у которого нос до пола и рога растут изо рта».

Я закашлял. Вино я пил – от смеха горло пересохло. А когда он стал описывать диковинного зверя принца, вдруг понял, что это мамонт. И вино попало не в то горло.

– На голове принца – утерянный венок императора, в руках – меч истинного пламени, щит с белой башней и всевидящее око над ней.

Я ещё сильнее закашлял. Никак не мог вздохнуть.

– Я не принц, – прохрипел я.

– Зелёная башня – место заточения внебрачного сына последнего императора. Мало кто знал об этом. Сейчас почти никто этого не знает. Заточённый в башне был магом. Магом смерти. Разрушителем. И стал императором и личем при катастрофе. На несколько минут, но он пережил Великий дом Дракона. Он был последним.

Я уже задыхался, но всё никак не мог отдышаться.

– Ты разрушил темницу его неупокоенного тела и освободил его душу. И утерянный венок. Мы искали корону императора.

– А я при чём? – прохрипел я. Отлегло.

– Ты – Белая Башня. У нас есть всевидящее око – Чес, мы знаем, где венок, мы подозреваем, где найти меч.

– У вас нет принца.

– Есть.

– Кто?

Тишина.

– Понятно. Ребята, опять мимо кассы. Вы же сами меня Белой Башней и прозвали. Натянули кота на глобус. А при чём тут этот ваш Паук? – Отпил вина.

– Этот диковинный зверь придёт из разрыва.

Опять кашляю. Да что за напасть! Не суждено мне напиться местного креплёного портвейна из перебродивших ягод. Отставил вино в сторону.

– Спасёна, ведьма, заговорила меня, что ли? Чтобы не пил. При чём тут ваш мамонт? Я про Паука спрашиваю!

– Ты знаешь истинное имя зверя принца?

Да что за попадос! Что я всё пальцем в небо-то попадаю!

– Это сказочное животное. Мамонт, единорог, феникс – их не существует. Детям сказки на ночь. Ребята, я и сам люблю на досуге конспирологией побаловаться, теории заговоров всякие, про пророчества посмотреть «Рен-ТВ», но меня как-то своя шкура больше интересует. Ибо она мне ближе, и она же меня больше греет. Что с Пауком?

– Диковинный зверь растопчет паука.

– А я-то тут с какого бока?

– Зверь придёт из разлома, уничтожит паука, разорвёт паутину. Паук знает о пророчестве и уничтожает всех, кто пришёл через разлом.

– Логично, ёпта! То есть зверь я, диковинный или нет – уже и не важно. Дезинфекция – для профилактики.

– Ты – Башня. Ты щит принца, – говорит Вил.

Смотрю на него, как на тихо помешанного. Да, тяжёлый случай. Сдвиг по фазе.

Закипаю. И начинаю рассказывать им, вторым командным, что о них, их теориях, их умственных способностях, их матерях и жёнах – думаю.

– Какой, нах, щит? Я как телок необлизанный! Кого я защитить могу?

Как в стену горох. Морфиусы, гля… нцевые! Мессию, пи… дагоги, нашли! Нео, ё…!

Ори, не ори – бесполезно. Устал я. Махнул рукой. Апатия. Только начал привыкать к этой жизни, только начал устраиваться – эти га… гады! С их орденами, разрывами, мессиями, потерянными принцами.

Потому и психанул, орать начал, что понял – это пипец! Слишком много попаданий пальцем в небо. Слишком. Так вот какую нишу и роль для меня отвели в этой шекспировской драме! Полилась цистерна дёгтя за ложку мёда.

Вот и не сдержался. Ибо чую, как волосы на пояснице от ужаса встали дыбом. Рок! Рок неизбежности. Его равнодушное, ледяное дыхание в мой затылок ощутил. Отвилась верёвочка. Узелок летит, чтобы дать в темечко и упасть на шею. Меня сложно испугать, но сейчас я в ужасе. Почувствовать рок неизбежности – страшно. А то, что ничего не можешь сделать, приводит в отчаяние.

Пустота. В душе. В голове. В планах на будущее. В самом будущем моём. Можно вернуться к Спасёне, но уже знаю, что этим лишь подставлю её под взгляд местной инквизиции, под их костры и ледяное дыхание судьбы.

Пусть я не согласен с этими мифами, принцами, но я Мамонт.

Фамилия такой – Мамонтов. Моя фамилия. Не знаю, настоящая или в детдоме придуманная, но вот такая. И пришёл я из другого мира, с Земли, через разрыв. И есть Паук, что уничтожает всех пришельцев без разбору. То есть фанатик. Фанатик никогда не видит препятствий на своём пути. У фанатика всегда цель оправдывает средства. Фанатик неразборчив в инструментах достижения своей цели. Фанатик нечувствителен к чужой боли.