Северная Башня

Смотритель выматерился и отвернулся к старой кладке башни. Постоял, успокаиваясь, потом послал гонца за магом. Махнул рукой, и мы прошли дальше. Один из углов Трезубца был перекрыт навесом, под ним – стол, лежанки, лавки. Смотритель достал кубки, отрубил кинжалом горло бурдюку, разлил по кубкам. Указал нам со стариком на стол. Там разные предметы. Это и есть артефакты? Но не до них моим собеседникам стало.

– Кто ты, северянин?

Я вновь пожал плечами:

– Никто.

– Был бы ты никто, не поднялся бы этот смерч, – покачал головой смотритель, ополовинивая кубок.

– Я так понял, что это уже и не важно, кто я, – говорю я.

Робко беру кубок – не знаю, можно ли мне тоже бухнуть? Или опять нарушу субординацию? Вил машет – смелее. Пью вино. Да, так лучше. Говорю:

– Я не тот, кем бы вы хотели меня видеть. В ваших планах я занимал некоторое место. А теперь всё полетело псу под хвост, так?

– Псу под хвост, – машинально повторил Вил, снимая шлем с головы и грохнул его об стену: – Псу под хвост!

– Так не надо было играть меня втёмную. Я же от вас ничего не скрывал, – пожимаю плечами, – сами же нагородили воздушных замков.

Вижу, что Чес улыбается.

– Всё мы верно нагородили. Мы ждали, что у нас больше времени. Мы в Пограничье, далеко, на самом краю Дикой земли. Дорог нет, сообщения нет. Но… Но этот урод, Калиюш, оказался слишком оборотистым. Он себе сделал имя, запечатывая каверны в другие миры. Как одержимый, он сжигал всех, попавших в разлом миров. И приобрёл слишком большое влияние. Слишком. Хитрый и умный. Слишком. Его служба почувствовала разлом. Есть у них такие магические артефакты. Но не смогла точно определить место. Далеко мы от обжитых мест и их оплотов. Разлом был очень мал и жил очень недолго. Они прислали запрос. Стандартный – есть ли что необычное в моей епархии? Нащупывали. Я ответил, что был обнаружен лич и уничтожен. Про тебя, северянин, не сообщал. Ты уже успел показать себя как последователь света.

Старик усмехнулся:

– Яркий последователь. И у тебя есть дар. И не один. Склонность к свету и магии. Редкое сочетание. А ещё и Клем учуял в тебе ученика…

– Ты чуешь сталь, северянин? – удивился смотритель.

– Если бы тебя я нашёл лет пятьдесят назад, – продолжил чистильщик и усмехнулся: – Да, северянин. Мне уже сто семьдесят восемь лет. Не всем жить жизнью однодневок.

Старик отпил вина, обтёр усы рукой, продолжил:

– Ты мог, да и сделал – многое. И мешать тебе было нельзя. Тем более становиться у тебя на пути. Свой путь ты должен найти сам. Так Он мне сказал.

– Я узнаю сегодня много нового, – Вилиал поставил кубок.

– В день появления лича и северянина мне явился во сне Старец, – усмехнулся Чес.

– Старец? – лорд дал петуха горлом.

– Да, Триединый в лике Отца. Потому я и пришёл к тебе, господин смотритель, мальчик мой.

Клирик начинает мне рассказывать о вере в Триединого. Ну, в принципе, всё знакомо: Троица – старец Отец, воин Сын, но вместо Святого Духа – Мать-жизнь. И она же смерть. Но ипостась Матери как смерти почитают не многие. И не здесь. В Пограничье большим почётом пользуется воин. Логично.

Потом мне рассказывает о структуре Церкви света и о его подструктуре – Церкви Триединого. Как одного из светлых богов. Есть почитатели и иных богов. И не только светлых. Церкви структурно делятся на службы – типа аппарат управления, и ордены – исполнительные структуры.

Блин, всё это мне не особо интересно и запутанно. Ясно одно – этот самый сшиватель разрывов пространственно-временного континуума может объявить еретиками не только меня как пришельца, но и всех, кто меня покрывает. И начать крестовый поход.

– Вот, северянин. Бежать тебе надо. Иначе они сотрут тут всё в пыль и предадут огню, что останется, – закончил старик.

– Не для того Паук всё это затеял, – сказал Вил, – чтобы всё уничтожить. Ему нужна власть и деньги. Сам знаешь. Давно замечено, что разрывы лишь повод. Он как паук оплетает всё своими сетями. Как только у кого-то из властителей появляется разрыв, его земли заполняют иглы. Строят свои оплоты. Ал должен их содержать. И сам властитель, обернуться не успеет, как опутан паучьей сетью так, что вздохнуть не может без ведома якобы Церкви, а на самом деле клана Паука. Не ты ли это первый заметил, Чес?

– Я тогда был не Чес, – тихо ответил старик, кивнув. – Да. Был я большим и светлым архимагом в столице. Пока не стал совать свой нос в Паутину. Я потерял всё. И бежал туда, где меня пауки не найдут.

– Нашли. И не простят нам того, что мы приютили тебя, Чес, что не выдали тебя, северянин.

– Так, – хлопнул я по столу, – ребята, всё это здорово, но актёры вы плохие. Очень плохие. Ваши прямые обязанности у вас получается ловчее исполнять. Зачем вы мне устроили этот спектакль, а?

Эти двое переглянулись.

– Если бы вам серьёзно угрожала опасность от этих инквизиторов, то вы бы меня посадили на цепь и отдали в белы рученьки, или лапки, этих пауков. Не надо мне тут загонять! Я вам не мальчик с розовыми соплями. Вы мне ещё про пророчество и избранного доверительно сообщите – и будет полный канон!

Опять переглянулись.

– Есть пророчество.